Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

Самому Станиславу Аркадьевичу неизменно открывался пустынный берег моря с ветром, скалами и живыми камнями. Жаль, что с расстоянием контуры побережья становились все более размытыми, теряясь за границами обоев.

Татьяна «накрутила» странный мир с розовым небом и белыми деревьями, похожими на морские кораллы. Воздух там не подходит для дыхания, потому стежки приходилось делать крупные, чтобы было поменьше дырок. И все равно через минуту все присутствующие начинали чихать.

Гриша открыл очень полезный мир, но успел только опустить иглу — миг, и в квартире стало жарко, а воздух наполнился неприятным кислым запахом. Пришлось срочно распускать начатую стяжку…

— К морю? — почти одновременно с девочкой спросил Гриша.

— Ну почему? — Станислав Аркадьевич улыбнулся. — Вот пусть Алевтина Георгиевна попробует. Она еще ни разу…

— Что это я ни разу? — нахмурилась пожилая учительница.

— Ни разу не крутили Машину, — объяснила Таня.

— Это… ту самую, да?

Ей уступили место подле ручки и пристроились рядом — смотреть. Чем ближе к машине, тем материальней чужое пространство.

— Только аккуратней, — посоветовал Станислав Аркадьевич. — Не спешите.

— Не в первый раз шью, — обиделась Алевтина Георгиевна. Но совету вняла.

По ту сторону как раз разгоралась заря. Ее отсветы ложились на отломы льда у дальнего берега, развешивали на воде и на песке розовые блики.

— Какая-то большая река, — предположил Гриша. Открытие нового мира вещь волнительная. Руки сами тянутся записать впечатления. А лучше — сфотографировать.

Фотографировать, к слову, пытались. Но снимки на пленке получались такие, словно кто-то просто забыл ее перемотать, и два кадра наложились друг на друга. А цифровой фотоаппарат сбоил, засвечивал кадры.

— Или морской залив, — согласилась Таня. — А это что еще такое?

Из воды выползло нечто, напоминающее гигантского рака или краба.

— Ого, первый обитаемый мир! Может, там еще кто-нибудь водится!

— А воздухом дышать можно… только он холодный какой-то, — вздохнула девочка.

Действительно, за минуту в комнате сильно похолодало.

В этот момент в дверь позвонили.

— Я открою.

Таня побежала в прихожую. Она решила заодно набросить на плечи куртку.

Если мы чего-то не знаем, совершенно не значит, что «этого» не может быть. На самом деле — может. Более того, это «что-то» подспудно происходит прямо сейчас, до времени ничем не омрачая нашего существования.

И если вы трубите на каждом перекрестке о своем эпохальном открытии, то не удивляйтесь, когда окажется, что вас услышали.

А если вы рассказываете о живой воде и чудесных камнях группе лиц с ученой степенью и опытом работы, это еще не значит, что к опыту работы и ученой степени одного из них не прилагаются такие качества, как коммерческая хватка и склонность к авантюрам. Таким был доцент Горошкин, которого на демонстрацию живой воды пригласил знакомый преподаватель.

Горошкин был практичным человеком. Он подумал так: даже если карп оживает благодаря розыгрышу, то что за беда, если этот розыгрыш поможет заработать немного денег человеку, который давно заслужил это честным трудом на благо родной страны?

Кроме того, Горошкин был человеком прозорливым и догадался, что действовать надо либо хитростью, либо напором. Подозревая аферу, он хотел всего лишь попасть в долю. И предложить ему было что. Например, он мог бы состряпать наукообразное объяснение феномена — куда там Чумаку с его заряженной водой. Или помочь со знакомствами в научной среде. Или даже организовать встречи на телевидении.

Однако — и это доцент понял очень хорошо — пожилой изобретатель мог отказаться. Да, двигать проект в одиночку ему будет труднее, но при известном упорстве вся прибыль достанется ему одному. Зачем в этом случае не слишком-то надежные компаньоны?

Так что нужно либо подловить афериста на чем-нибудь криминальном, либо действовать решительно и дерзко, чтобы у того не осталось никаких сомнений.

Подловить — надежней. Но как его подловишь? Человек с прозрачной биографией. Никакого криминала.

Оставалась разведка боем. Ее-то Горошкин и предпринял.

— Здравствуйте! — сказала русоголовая девочка лет двенадцати и сразу впустила в квартиру. — Вы к Станиславу Аркадьевичу?

Такое легкомыслие пробудило в доценте гражданский долг и педагогические принципы.

— Совершенно верно. А тебе, девочка, никто не говорил, что впускать в дом посторонних людей опасно?

Девочка только фыркнула.

— Закрывайте дверь, а то кот выскочит.

Ярд уже сунул нос в прихожую.

— Вот это зверь у вас…

— Ярд ласковый, не бойтесь. Вы в первый раз, да?

— В первый.

— Проходите. Да не снимайте плащ, там холодно!

В помещении действительно было холодно и людно. Надо же. А говорили, один живет, бобылем.

— Ух, ты, — восхитилась девочка, — на буфете-то иней!

И верно, черные доски покрыла изморозь. Все предполагаемые домочадцы Станислава Аркадьевича стояли возле старинной швейной машинки. Пожилая дама дышала в замерзшие ладони и улыбалась. Хозяин тоже был здесь и тоже улыбался.

Но больше всего заинтересовал Горошкина высокий парень, нос которого украшали очки в тонкой оправе. И компьютер планшетный у него под мышкой… и куртка с логотипом «Гуслярский Сплетник»…

Журналист! Дело еще хуже, чем могло показаться. Значит, работа с прессой уже ведется. А тут недолго и до телевидения…

Надо быть осторожным вдвойне!

— Добрый вечер, — сказал он вежливо.

— Добрый, Антон…

— Савельевич.

— Да-да. Знакомьтесь… — Станислав Аркадьевич не ожидал увидеть такого гостя и немного смутился. — Вот… Антон Савельевич Горошкин, ученый, приехал к нам из областного центра. А это мои соседи и друзья…

Все представились. Горошкин, правда, сразу забыл имена гостей. Ему было не до того.

— Понимаете, — сказал он, скорей для окружающих, чем для хозяина, — после совещания мне подумалось, не рубим ли мы сплеча? Возможно, нам открылись не все факты? И тогда я решил: прежде чем что-то отрицать, нужно проверить… Вы со мной согласны?

— Согласны, — ответил за всех журналист Корецкий. — Только что ж вы там-то молчали? На совещании?

— Ну, вы же понимаете инертность системы? Большинство из нас, ученых, материалисты, и в потусторонние силы мы не верим. Кроме того… в нашем мире, в мире науки, посторонних людей не бывает. Все знакомы, как же иначе? Как вести научную деятельность без контакта, так сказать, с другими специалистами… опять же… лаборатории. Их не так много. Разумеется, когда приходит человек с улицы … извините, Станислав Абрамович…

— …Аркадьевич…

— Неважно! Человек приходит и говорит, что он совершил эпохальное открытие… это вызывает некоторые сомнения… Тем более что у вас даже нет высшего образования! Что серьезные люди могли подумать?