Алексей Добряков - Уличные песни

Но Костя Шмаровоз был парень пылкий
И засадил он ей по кумполу бутылкой,
Пижону врезал он сходу в яйцы вилкой,
И понеслось кровавое танго.

А на танго оно нисколько не похоже:
Вдвоем с приятелем мы получили тоже,
Еще прохожему заехали по роже.
На этом кончилось салонное танго.

Итак, открылася фартовая пивная,
А в ней накрылась вся компания блатная.
Сгорели девочки Тамара, Роза, Рая
И гвоздь Одессы — Костя Шмаровоз.

Слышно щелканье пробок от пива.
От табачного дыма — туман.
И весь вечер в пивной так красиво
С бубенцами играет баян.

В понедельник проснулся с похмелья,
Стало пропитых денег мне жаль.
Стало жаль, что пропил в воскресенье
Память жёнкину — черную шаль.

А во вторник пошел на работу
И случайно десятку нашел.
Через эту прокляту находку
Я не помню, домой как пришел.

Что же делать мне, бедному, в среду?
Положить надо пьянству конец.
Но товарищ пришел, и к обеду
Я по новой напился, подлец.

А в четверг — поминание жёнки.
Чтоб по-людски ее помянуть,
Продал брюки — купил самогонки
И напился, чтоб легче уснуть.

А на пятницу был удивившись,
Сколько выпито было вина!
Ах, зачем я, с утра похмелившись,
Выпил горькую чару до дна!

А в субботу прогонят с работы,
Потому что неделю был пьян,
А раз так — так напьюсь и в субботу
И от горя калоши продам.

Слышно щелканье пробок от пива,
От табачного дыма — туман.
И весь вечер в пивной так красиво
С бубенцами играет баян.

Ты едешь пьяная и очень бледная
По темным улицам совсем одна.
И смутно помнишь ты ту скуку медную
И штору синюю окна.

А на диване — подушки алые.
Духи «Дорсе», коньяк «Мартель».
Глаза янтарные, всегда усталые,
Распухших губ любовный хмель.

Пришлось узнать тебе жизнь тротуарную.
И быть любовницей — не знать кого.
И только хмель один, такой коварный,
Все разрешает, для чего.

А ведь когда-то была счастливою,
В любви и верности клялась.
Теперь больною, совсем разбитою
К себе домой она плелась.

Пусть муж обманутый и равнодушный
Жену неверную в столовой ждет.
Любовник знает: она послушная,
Молясь и плача, опять придет.

Но ваг муж молится в своей каморочке.
Она, любимая, уж не живет.
Любовник сумрачный поймет не скоро,
Что больше нет ее. И не придет.

Пропою сейчас вам про бутылку,
Про бутылку с огненной водой.
Выпьешь ту бутылку — будто по затылку
Кто-то примочил тебя ногой.

С бутылки вина не болит голова,
А болит у того, кто не пьет ничего.

Вот стоят бутылочки на полках,
В магазине молча ждут гостей.
А ханыги, словно злые волки,
Смотрят на них с окон и дверей.

В каждой есть бутылочке мгновенье.
В каждой рюмке собственная жизнь.
В каждой из бутылок — преступленье.
Выпил — так с свободою простись.

Хорошо к бутылочке прижаться.
Еще лучше с белой головой.
Выпьешь три глоточка — схватишь три годочка.
Сразу жизнь становится иной.

Уж давно бутылочки я не пил
За тюремной каменной стеной.
А в душе зияет шлак и пепел,
Он меня не греет уж давно.

Я пропел сейчас вам про бутылку,
Про бутылку с огненной водой.
Выпьешь ту бутылку — будто по затылку
Кто-то примочил тебя ногой.

С бутылки вина не болит голова,
А болит у того, кто не пьет ничего.

В пещере каменной нашли бутылку водки.
И бык зажаренный валялся рядом с ней.

Мало!..

В пещере каменной нашли канистру водки
Баран зажаренный валялся рядом с ней.

Мало!..

В пещере каменной нашли цистерну водки.
И гусь зажаренный валялся рядом с ней.

Мало!..

В пещере каменной нашли источник водки.
И хвост селедочный валялся рядом с ним.

Хватит!

Ночь тьмой окутала бульвары и парки Москвы,
А из Сокольников пьяненький тащишься ты.
Денег нет. Мыслей нет. Машины уносятся вдаль.
И, как всегда, со мной пьяненькая печаль.

Вот ты и пьяненький, идешь по бульвару один.
Эх, закурить тебе какой-нибудь даст гражданин.
Мимо проносятся, огнями сверкая, такси.
Милая девушка видит чудесные сны.

Денег не водится в карманах расклешенных брюк.
А жить так хочется без всяких забот или мук.
Денег нет. Мыслей нет. Машины уносятся вдаль.
И, как всегда, со мной пьяненькая печаль.

Сын поварихи и лекальщика —
Я в детстве был примерным мальчиком.
Послушным сыном и отличником
Гордилась дружная семья.
Но мне, непьющему тогда еще,
Попались пьющие товарищи.
На вечеринках в их компаниях
Пропала молодость моя.

Увяли розы, умчались грезы,
И над землею день угрюмый встает.
Проходят годы, но нет исходу,
И мать-старушка слезы горькие льет.

А я всё дозы увеличивал,
Пил и простую, и «столичную»,
И в дни обычные, и в праздники
Вином я жизнь свою губил.
И хоть имел я представление,
Что это есть мое падение,
Но на работу стал прогуливать
И похмеляться полюбил.

Сын поварихи и лекальщика —
Я в детстве был примерным мальчиком.
Послушным сыном и отличником
Гордилась дружная семья.
Но мне, непьющему тогда еще,
Попались пьющие товарищи.
На вечеринках в их компаниях
Пропала молодость моя.

Увяли розы, умчались грезы,
И над землею день угрюмый встает.
Проходят годы, но нет исходу,
И мать-старушка слезы горькие льет.

В одной хавире повезло блатному Ваньке —
Удачно он проворотил скачок.
Он снял пивную в самом центре Молдаванки.
Туда сходился весь блатной народ.

Алешка жарил на баяне,
Шумел, гремел посудою шалман.
В дыму табачном, словно бы в тумане, —
Там танцевал одесский уркаган.

На это дело он потратил тысяч триста,
Купил закуски, пива, водки и вина.
На остальные деньги нанял баяниста,
Чтоб танцевала одесская шпана.