Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

– Есть, сэр.

Сэр Уильям не был моряком, но приказ показался ему педантичным и ненужным. Черт бы побрал этого человека! И все же я не могу осуждать его за то, что он требует подтверждения приказа: его голова полетит с плеч первой, если что-то пойдет не так.

Фрегат перешел на другой галс, и он крепче ухватился за поручень. Он любил море и любил быть в море, особенно на борту британского военного корабля, гордясь тем, что корабли империи владеют морями, насколько корабли вообще могли править стихией. Кетеррер прав, что не хочет создавать еще один флот, подумал он, только не для этих людей – у нас и так довольно неприятностей с французскими, американскими и прусскими военно-морскими силами.

Он посмотрел за корму.

Там, за горизонтом, лежал Эдо. Эдо и Ёси означают большие проблемы, с какой стороны ни посмотри и какое бы розовое будущее он ни обещал. Впереди была Иокогама. Там меня ждут другие проблемы, ну да ладно, сегодня Анжелика ужинает со мной – я рад, что она не уехала, вот только все никак не пойму почему. Разве это не играет еще больше на руку Тесс Струан?

Странно думать об Анжелике без Малкольма Струана. Жаль, что ему выпала такая злая судьба, но его нет, мы живы, а он мертв. Йосс. Кто теперь станет тайпэном? Юному Дункану всего десять, последнему из мальчиков в семье. Как это ужасно для Тесс, еще одна трагедия. Не удивлюсь, впрочем, если она ее не доконает. Всегда восхищался ею за мужество – надо же, нести на себе бремя Кулума и Броков, не говоря уже о Дирке Струане.

Что ж, я сделал все, что мог, для Тесс и для Малкольма – живого и мертвого. И для Анжелики. Когда она уедет, после нее останется пустота, которую нелегко будет заполнить. Надеюсь, к ней еще вернется утраченная юность, это еще один повод для печали, однако перед ней сейчас вся жизнь – носит ли она его ребенка или нет. Ставки по-прежнему один к одному.

Его внимание на мгновение привлекли команды с мостика, но оказалось, что ничего экстренного не случилось, просто добавили парусов. Ветер надувал парусину. Фрегат прибавил скорости. До стоянки оставалось меньше часа ходу. До заката – добрых два часа. Довольно времени до ужина, чтобы привести к покорности Накаму.

Закат возвещал о себе только тем, что становилось заметно темнее; солнце умирало, скрытое плотной пеленой облаков, сожалея о потерянном дне.

Хирага сказал, обращаясь к группе рыбаков:

– Эта лодка подойдет. Рыболовные снасти не нужны, но весла и парус входят в стоимость. – Он был на берегу, неподалеку от Пьяного Города, и заплатил владельцу, сколько тот запросил, не торгуясь; он все еще не желал терять лицо, опускаясь до переговоров с ними, хотя уже знал – Макфи слишком усердно вдалбливал это ему в голову, – что его обманывают и обирают и что этот человек и его приятели станут смеяться над ним, как только скроются из виду. Он знал, что во всем виноват сам, потому что был одет как гайдзин, а не как подобает воину.

Одна его половина хотела закричать и броситься на них, наказать их за безобразные манеры и заставить ползать на брюхе по сырому песку и умолять его, как о милости, о позволении отдать свою лодку в его распоряжение. Другая половина советовала быть терпеливым: ты сделал то, что должен сделать, лодка твоя, завтра ты умрешь с честью за дело сонно-дзёи, эти вши имеют не больше значения, чем морские раковины, налипшие на дно этого грязного суденышка, которое они продают.

– Оставьте все в лодке, – распорядился он.

Владелец подобострастно поклонился и, пятясь, отошел на почтительное расстояние, потом повернулся и, вместе со своими спутниками, засеменил прочь, благословляя судьбу за двойную прибыль.

Лодка была обыкновенной рыбацкой, вмещавшей от одного до трех человек, с небольшим парусом и единственным кормовым веслом. Обучение самураев включало в числе прочих вещей использование лодок на короткие расстояния для переправы через реку или чтобы добраться до корабля или галеры, стоявших на удалении от берега, поэтому все они умели управлять ею. Известие о том, что он приобрел лодку, мигом облетит всю деревню, но это не имело значения. К тому времени, когда сёя и остальные разгадают ее вероятное предназначение, будет уже слишком поздно.

Удовлетворенный тем, что с лодкой все было в порядке, он двинулся по людным улочкам Пьяного Города, переступая через бесчувственные тела и мусор, морщась от отвращения при виде всей этой грязи. Тайра утверждает, что его Лондон самый чистый, большой и богатый город в мире, только я ему не верю – этого никак не может быть, если столь многие из ему подобных живут вот так, да и остальное Поселение выглядит немногим лучше. Срезая путь, он свернул в маленький проулок. Мимо проходили люди, нищие протягивали к нему руки, глаза подозрительно смотрели на него с порогов домов, но никто его не трогал.

Ничейная Земля, как всегда, была покрыта густым бурьяном и источала зловоние, служа Поселению главной свалкой. Несколько нищих в отрепьях разгребали свежую кучу мусора. Они мельком взглянули на него и вернулись к своему занятию. Его глаза отыскали старый колодец с расшатавшейся кладкой. Разбитая деревянная крышка, скрывавшая тайный подземный ход в Ёсивару, казалась нетронутой. На миг в памяти возникло лицо Ори и случившаяся между ними ссора внизу, когда он готов был убить его, а Ори бросил, притворился, что бросил, золотой крестик на дно колодца. Ори был бака , что без пользы расстался с жизнью из-за той женщины. Он бы очень пригодился нам завтра. Хирага расстался с мыслями об Ори.

Теперь он целиком отдал себя предстоящему нападению. Все доводы против исчезли. Было общее согласие: Акимото радостно высказался за, как и Такэда и сэнсэй. Значит, он тоже был за. Лодка была готова. Сейчас он заберет Акимото, они вернутся назад и уточнят последние подробности плана. В действительности он был рад. Он умрет в сиянии славы, исполняя желания императора. Чего еще может самурай хотеть от жизни?

Он вдруг разом пробудился от грез, словно его окунули в ледяную воду, и спрятался в ближайшем дверном проеме. Перед домом сёи стояли три солдата в алых мундирах, еще двое выходили из лачуги неподалеку, которую он снимал вместе с Акимото. Акимото шел между ними, выкрикивая во весь голос одну из немногих английских фраз, которые он выучил:

– Оццень прастити, нет панимать Накама!

– Н-а-к-а-м-а, – произнес сержант медленно и громко. – Где он? – потом еще громче: – Накама, где?

– Накама? – И голос Акимото звучал громогласно, он явно старался предупредить Хирагу, если тот окажется поблизости. – Накама нет панимать, оццень прастити, – потом по-японски: – Кто-то кого-то предал, – потом опять на гортанном английском: – Накама нет пани…