Rosette Rosette - Девушка с запретной радуги

– Вероятно, нет, – согласилась я. – Но я не уверена. Я должна оказаться на месте комара, чтобы ясно понять это. Мне хотелось бы верить, что я нашла бы альтернативы, – сказала я и аккуратно отвела взгляд.

– Далеко не всегда есть альтернативы, Мелисанда, – на мгновение его голос дрогнул под влиянием страдания, о котором я ничего не знала, но с которым он жил каждый день, долгие пятнадцать лет. – Увидимся в два, синьорина Бруно. Будьте пунктуальной.

Когда я обернулась к нему, он уже крутанул колеса кресла, спрятав от меня лицо. Осознание совершенной ошибки сжало в тиски мое сердце, но я не могла ее исправить.

В молчании я покинула комнату.

Ровно в два я появилась в кабинете. Кайл собирался уходить, неся перед собой нетронутый поднос с выражением лица человека, который хотел бы бросить все и всех и сбежать куда-нибудь на другой конец света.

– Он в отвратительном настроении и ничего не хочет есть, – пробурчал он.

Мысль о том, что я стала невольной причиной такого его состояния, глубоко ранила меня, каждую клеточку моего души. Я никому никогда не делала больно, всегда ходила на цыпочках, чтобы никого не побеспокоить, внимательная к каждому своему слову, чтобы никого не обидеть.

Я перешагнула порог, толкнув рукой дверь, оставленную Кайлом открытой. Его взгляд взметнулся вверх, когда я вошла.

– Ах, это Вы. Входите, синьорина Бруно. Пошевеливайтесь, пожалуйста.

Я, не теряя времени, подчинилась.

Он оторвал взгляд от письменного стола, устланного бумагами, исписанными мелким мужским почерком.

– Отправьте эти письма. Одно – директору моего банка, второе – по адресу, указанному на конверте.

– Немедленно, синьор МакЛэйн, – ответила я покорно.

Когда я подняла на него глаза, то увидела, как на его лицо вернулась улыбка.

– Какая формальность, синьорина Бруно! Нет никакой спешки. Эти письма не такие уж и важные. Это не вопрос жизни и смерти. Я живой мертвец уже много лет.

С этим жестким заявлением, кажется, вернулось его хорошее настроение. Улыбка стала заразительной и согрела мою смятенную душу. К счастью, он никогда не оставался угрюмым слишком долго, хотя его ярость была всегда неожиданной и жестокой.

– Вы умеете водить, Мелисанда? Мне необходимо отправить Вас в местную библиотеку за книгами. Мне нужно изучить один вопрос, – его улыбка сменилась гримасой. – Естественно, я не могу поехать сам, – добавил он в качестве объяснения.

Я смущенно сжала в руке листы, рискуя смять их.

– Нет, у меня нет прав, синьор, – извинилась я.

Удивление появилось на его прекрасном лице.

– Я думал, что нынешняя молодежь старается поскорее повзрослеть исключительно для того, чтобы иметь право водить. Тем более они все равно делают это тайком.

– Я другая, синьор, – лаконично ответила я. И это было правдой. Почти чужеродная в моем отличии.

Он испытующе посмотрел на меня своими черными глазами, словно сканером. Я выдержала его взгляд, пытаясь найти благовидное извинение этому факту:

– Я боюсь водить, а потому это могло бы привести к несчастью, – поспешно объяснила я, расправляя листки, которые смяла.

– После всей искренности с Вашей стороны, я чувствую запах лжи, – монотонно произнес он.

– Это правда. Я действительно могла бы… – я замолчала на несколько мгновений, потом продолжила: – …могла бы в самом деле убить кого-нибудь.

– Смерть – это наименьшее зло, – прошептал он. Потом опустил глаза на свои ноги и сжал челюсти.

Мысленно я проклинала себя. Снова. Я действительно привожу к несчастью, даже не будучи за рулем. Опасная для общества, непростительно бесчувственная, способная лишь совершать оплошности.

– Я обидела Вас, синьор МакЛэйн? – беспокойство, звучавшее в моем вопросе, заставило его очнуться от пережитого ужаса.

– Мелисанда Бруно, молодая женщина, приехавшая неизвестно откуда, чудная и забавная, как мультяшный персонаж… Как может такая девушка обидеть великого писателя ужасов, злобного сатаниста Себастьяна МакЛэйна? – его голос был ровным в отличие от резкости его фраз.

Я нервно теребила руками, как на первой встрече.

– Вы правы, синьор. Я никто. И…

Его глаза угрожающе сузились.

– Еще чего! Вы не никто. Вы Мелисанда Бруно. Следовательно, Вы кое-кто. Никогда не позволяйте никому унижать себя, даже мне.

– Я должна научиться помалкивать. И прежде, чем я приехала в этот дом, мне удавалось это превосходно, – бессильно прошептала я, склонив голову.

– Midnight rose обладает способностью вытаскивать наружу все худшее, что в Вас есть, Мелисанда Бруно? Или Ваш покорный слуга имеет такое невероятное воздействие на Вас? – обратил он на меня доброжелательную улыбку с великодушием монарха.

Я радостно приняла это молчаливое предложение перемирия и улыбнулась ему в ответ.

– Думаю, это Ваша вина, – произнесла я тихо, словно признаваясь в смертном грехе.

– Я знал, что я демон, – улыбаясь, ответил он. – Но до этого момента? Я не могу подобрать слова…

– Если хотите, я принесу словарь, – сказала я, смеясь. Атмосфера становилась веселой, как и мое сердце.

– Я полагаю, что настоящий чертенок – это Вы, Мелисанда Бруно, – продолжил он дразнить меня. – Живой Сатана, посланный нарушить мой покой.

– Покой? Вы не путаете со скукой? – пошутила я.

– Если это была скука, с Вами я больше ее не испытаю, это уж точно. Может, даже прекращу оплакивать ее, – ответил он решительно.

Мы смеялись, оба, на одной и той же волне, когда кто-то постучал в дверь. Три раза.

– Синьора МакМиллиан, – предугадал он, не отрывая взгляда от моего лица.

Я неохотно открыла дверь экономке.

– Пришел доктор МакИнтош, синьор, – сказала женщина с ноткой тревоги в голосе.

Писатель на мгновенье помрачнел.

– Сегодня вторник?

– Точно так, синьор. Хотите, чтобы я проводила его в Вашу комнату? – любезно спросила она.

– Да. Позови Кайла, – распорядился он сухим, как центнер пыли, тоном. Потом он повернулся ко мне с еще более сухим выражением лица. – Увидимся позже, синьорина Бруно.

Я последовала за экономкой по лестнице.

– Доктор МакИнтош – местный медик, – ответила она на мой невысказанный вопрос. – Он приходит каждый вторник проведать синьора МакЛэйна. Если не считать паралича, он здоров как бык. Так что это всего лишь традиция и бдительность.

– Но его…– в нерешительности запнулась я, стараясь подобрать слова, – ... его состояние непоправимо?

– К несчастью, да. Нет никаких надежд, – грустно подтвердила она.

У подножия лестницы стоял в ожидании мужчина, покачивая чемоданчиком с инструментами.

– Итак, Миллисент? Он снова забыл о моем визите? – врач подмигнул мне, ища моей поддержки. – Вы новая секретарша, верно? Теперь Ваша обязанность напоминать ему о следующих визитах. Каждый вторник, в три часа дня. – Он протянул мне руку с дружеской улыбкой: – Я поверенный медик, Джон МакИнтош.