Хуан Гомес-Хурадо - Красная королева

Когда она вновь поворачивается к ним, глаза у нее покрасневшие, но сухие. Хотеть заплакать и заплакать – это разные вещи.

– То, что я скажу вам, – строго конфиденциально. Вы не должны никому это повторять и тем более разглашать публично. Это ясно?

– Да, сеньора, – говорит Джон.

Труэба поворачивается к Антонии. Та медленно кивает.

– Не знаю, известно ли вам, но официально нас даже не существует.

– Если вы не сдержите слово, то сильно об этом пожалеете, – говорит она таким ледяным тоном, что на нем впору на коньках кататься.

Джон и так уже понял, что с этой женщиной шутки плохи.

– Мой сын пропал днем. Мы ничего не знали об его исчезновении, нам сообщил об этом по телефону похититель. К телефону подошла не я. Когда я взяла трубку, этот… человек представился как Эсекиэль.

Джон и Антония одновременно вздрагивают. И переглядываются. Лаура Труэба закрывает глаза и плотно сжимает губы. Она уже обо всем догадалась по их взглядам.

– Он сказал мне, что похитил моего сына, а затем предъявил мне невыполнимое требование.

Инспектор Гутьеррес с трудом сдерживается, чтобы вновь не посмотреть на Антонию. У обоих на языке вертится вопрос, и оба боятся его задать. Наконец Джон решается.

– При всем уважении, сеньора, что же он такого попросил, что вы не могли ему дать?

Лаура Труэба, самая могущественная женщина в Испании, председательница самого крупного банка Европы, глубоко вздыхает, отводит взгляд в сторону и молчит. И в этом молчании ясно ощущается вина.

– Нам необходимо знать мотивы убийцы, сеньора.

– Так спросите у Рамона Ортиса. Он разве не сказал вам, что у него потребовал Эсекиэль?

На этот раз молчат Антония и Джон.

– Я так и думала.

Джон чувствует, что наружу просятся сразу несколько эмоций: смущение, ярость, грусть. Он запирает их на ключ, на два оборота, и кладет ключ в карман. Ему нужно продолжать. Ему обязательно нужно что-нибудь выяснить.

– Наверняка есть что-то еще, что вы могли бы нам рассказать.

– Я мало что могу добавить. Предъявив мне свое невозможное требование, он сказал, что у меня есть пять дней на его выполнение. Затем добавил: дети не должны расплачиваться за грехи родителей. И повесил трубку.

– А потом? Он больше не звонил?

Лаура смотрит в пол.

– Потом мы узнали, что обнаружили труп.

Джон и Антония обмениваются взглядами. Это плохая новость. Связь между похитителем и семьей жертвы чрезвычайно важна. Для полиции эта невидимая нить – одно из лучших средств для отслеживания преступника.

– За все это время – больше ничего?

Труэба в ответ смеется. Взрывается горьким глухим хохотом, словно забыв про достоинство.

– Бессонные ночи, взгляд, прикованный к часам и к телефону. Чувство всепоглощающей горечи, вины и боли. Чувство, которое так и не прошло и не пройдет никогда. Можете называть это ничего . Я бы назвала это адом, если позволите.

– Я очень сожалею.

– Есть решения, которые невозможно принять. Выбор, перед которым не должен оказаться никто. А теперь уходите, пожалуйста.

Джон поднимается с места. А Антония нет. Тогда Джон слегка касается ее плеча, и она наконец реагирует. Лаура Труэба по-прежнему сидит в кресле и невидящим взглядом смотрит перед собой, когда они идут к выходу.

– Инспектор, – зовет она.

– Слушаю вас, сеньора.

– У вас есть с собой оружие?

– Да, сеньора.

– Если вы прострелите голову этому сукиному сыну, ни вы, ни ваша семья никогда ни в чем не будет нуждаться.

Она хочет дождаться их ухода, чтобы наконец дать волю слезам.

Но не дожидается.

Капитан Парра совсем вымотался.

Операция на месте преступления рядом с Конным центром была очень утомительной. А ко всему прочему на него посыпались приглашения на интервью от различных СМИ. Журналисты узнали героического лидера отдела по борьбе с похищениями и вымогательствами национальной полиции на фотографиях, которые некоторые знаменитости и любители конного спорта выложили в «Инстаграме» и «Твиттере».

Парра, конечно, на приглашения не ответил. Он все-таки занятой человек, и все его внимание, словно сверхмощный лазер, нацелено на дело Карлы Ортис. Он и правда работает на износ, но в этом не должен сомневаться никто. Ведь Парра, как жена Цезаря, должен быть вне всяких подозрений.

Придет момент, когда все узнают о том, что произошло. Надлежащим образом , думает он. Парра считает себя отличным стратегом, искусным марионеточником.

Капитан практически не спал. Он пришел домой поздно, лег рядом с усталой женой, которая даже не пошевелилась. Они в браке уже десять лет, спали вместе тысячи раз, и ее тело больше не реагирует на его присутствие. Встал Парра раньше всех, убедился, что дети спокойно спят – о, эта благословенная утренняя тишина. И вот, солнце едва взошло, а он уже сидит в своем кабинете, на третьем этаже Главного департамента полиции. В здании унылого лососевого цвета.

Он занимается инвентаризацией улик. Элементов мало, но они есть.

У меня есть знак «Дорожных работ» , думает он.

Через несколько минут откроется мурсийская фирма, изготовившая знак, и у нее запросят имя клиента, который его заказал. Парра лично звонил туда уже несколько раз, но там пока никто не подходит.

У меня есть фотография подозреваемого, сделанная тем пидорасом и идиоткой из Интерпола.

Только вот по ней ничего не поймешь. Просто какой-то мужчина непонятно какого возраста. К тому же они даже обнародовать ее не могут ввиду особых обстоятельств дела.

У меня есть результаты аутопсии шофера.

И эта смерть оставила Парру без главного подозреваемого. А в предварительном отчете только и говорится, что убийца правша и что орудием убийства был нож с лезвием примерно двенадцать сантиметров, чрезвычайно острый.

Короче, ни хрена у меня нет , заключает он.

Но похититель Карлы Ортис еще позвонит.

Эта женщина стоит целое состояние.

Ему даже интересно, сколько именно. Самый большой выкуп в истории Испании был отдан за Ревилью: миллиард песет, примерно четырнадцать миллионов евро. И эта сумма даже в сравнение не идет с самым крупным выкупом в новейшей истории: шестьдесят миллионов долларов, которые отец заплатил за освобождение своих сыновей Хорхе и Хуана Борнов в 1974 году.

Парра покусывает колпачок от ручки (он недавно бросил курить, слишком уж дорого ему обходилась эта привычка) и откидывается на спинку кресла, вспоминая детали того похищения. Террористы из организации «Монтонерос» перекрыли главную улицу Буэнос-Айреса, Авениду дель Либертадор, прикинувшись рабочими, ремонтирующими газопровод. Когда рядом оказалась машина семьи Борн, они расстреляли охрану и захватили обоих братьев в плен. Их отец – самый богатый человек страны, совладелец крупнейшей компании по производству зерна, отказывался платить в течение девяти месяцев, до тех пор пока Хорхе Борн не убедил его выделить средства из бюджета компании. После такой потери фирма так и не смогла восстановиться.