Кен Фоллетт - Игольное ушко

– …Подводная лодка тихо всплывет, заберет пассажира и снова погрузится, а мы и кругов на воде не увидим, – закончил за него капитан.

– Именно, сэр.

Капитан с первой попытки раскурил на ветру свою трубку, что говорило об огромном опыте. Слегка затянулся несколько раз и только потом набрал полные легкие дыма.

– Не наше дело обсуждать приказы, – заявил он, выпуская затем дым через ноздри.

– Не совсем удачная цитата, сэр.

– Почему это?

– Так говорили командиры печально известной «летучей бригады» перед началом своего наступления. [24]

– Понятия не имел об этом. – Капитан скрыл лицо в клубах дыма. – Может, оно и к лучшему, что я не заканчивал всех этих ваших академий.

Потом они увидели второй коттедж – на противоположной, восточной оконечности острова. Капитан изучил его в подзорную трубу и заметил высокую, профессиональную с виду радиоантенну.

– Спаркс! – громко выкрикнул он. – Попробуй вызвать тот коттедж. Начни с частоты корпуса королевских наблюдателей.

Коттедж уже скрылся из виду, когда радист откликнулся:

– Там никто не отвечает, сэр.

– Ладно, забудь об этом, Спаркс. Не так это и важно, – решил капитан.

Экипаж катера береговой охраны, пришвартованного в абердинской гавани, собравшись в кубрике, играл в «блэк джек» по полпенса за ставку [25]и дивился тупости, свойственной, как обычно, их начальству.

– Еще! – сказал Джек Смит, который, при типично английской фамилии, был чистейшим шотландцем.

Альберт Худышка Париш – толстяк из Лондона, занесенный войной далековато от дома – подкинул ему валета.

– Перебор, – вздохнул Смит.

Париш сделал свою ставку:

– Сегодня мне везет. Надеюсь, доживу до момента, когда смогу спустить эти денежки.

Смит рукавом протер запотевший иллюминатор и оглядел суда, покачивавшиеся в акватории порта.

– Посмотришь, как нервничает наш шкипер, так можно подумать, будто мы отправляемся прямо на Берлин, а не к Штормовому острову.

– А ты не слышал? Мы пойдем в авангарде союзной высадки во Францию. – Худышка открыл сначала десятку, а потом сдал себе короля. – Двадцать. Я снова выиграл.

– Кто он вообще такой, этот тип? Дезертир? – спросил Смит. – Если так, то им должна заниматься военная полиция, а не мы, – вот вам мое мнение.

Париш принялся тасовать колоду.

– Я вам точно скажу, кто он. Беглый военнопленный.

Его откровенно высмеяли.

– Хорошо, можете мне не верить, но когда мы его возьмем, обратите внимание на его акцент. – Он положил карты на стол. – Послушайте, на Штормовой вообще ходят суда?

– Только баркас-снабженец, – отозвался кто-то.

– Значит, выбраться с острова он может только на этом баркасе, так? Военной полиции достаточно дождаться возвращения снабженца из регулярного рейса, и он попадет им в лапы тепленьким, когда попытается сойти на берег. Так что у нас нет никакой причины торчать здесь в полной готовности, чтобы помчаться туда на всех парах, как только развиднеется. Если только… – Он сделал многозначительную паузу. – Если только у него нет другого способа удрать со Штормового.

– Например?

– Например, на подводной лодке.

– Ну ты загнул! – осклабился Смит.

Остальные просто рассмеялись.

Худышка сдал карты. На этот раз выиграл Смит.

– У меня все равно почти шиллинг в плюсе, – реагировал на это Худышка. – Теперь к пенсии куплю себе маленький домик в Девоне. А этого парня нам все равно ни за что не поймать.

– Дезертира?

– Беглого пленного.

– Это почему же?

Худышка постучал себя по лбу:

– А ты пораскинь мозгами-то! Когда шторм уляжется, мы еще будем здесь, а подводная лодка – рядом с островом. И кто, по-вашему, окажется там первым? Конечно, боши.

– Тогда почему нам приказывают отправляться туда?

– Потому что люди, которые нами командуют, не так хорошо соображают, как ваш покорный слуга Альберт Париш. Смейтесь, смейтесь, потом сами все поймете…

Он дал подснять колоду.

– Делайте ваши ставки. Вот увидите, я прав. Что я вижу, Смити? Это же целое пенни! Не сходи с ума, парень, сегодня тебе не отыграться. Знаете, что я вам скажу? Готов биться об заклад: пять к одному, что мы вернемся со Штормового с пустыми руками. Есть желающие? Хорошо, десять к одному. Как насчет такого пари?

– Никто не собирается с тобой спорить, – ответил за всех Смит. – Лучше сдавай.

И Худышка раздал карты.

Командир эскадрильи Питеркин Бленкинсоп (он всегда представлялся как просто Питер, но его полное имя непостижимым образом становилось всем известно) стоял навытяжку перед картой и говорил:

– Вылетаем звеньями по три машины. Первая тройка поднимется в воздух, как только позволят погодные условия. Вот наша цель. – Он ткнул в карту указкой. – Остров Штормовой. По прибытии на место в течение двадцати минут кружим на малых высотах в поисках вражеской подводной лодки, потом возвращаемся на базу.

Он сделал паузу.

– Те из вас, кто в ладах с логикой, уже сообразили, что для ведения непрерывного поиска второе звено взлетает ровно через двадцать минут после первого. И так далее. Вопросы есть?

– Так точно, сэр, – отозвался лейтенант Лонгман.

– Слушаю тебя.

– Каковы наши действия в случае обнаружения субмарины?

– Следует, конечно же, атаковать ее. Сбросить бомбы. По возможности нанести урон.

– Но мы же пилотируем истребители, сэр. Мы мало что можем сделать против подводной лодки. С ними должны бороться боевые корабли, не так ли?

Бленкинсоп вздохнул.

– Я дам тебе тот же совет, что и всем, кому мнится, будто он лучше всех знает, как надо воевать. Пиши лично мистеру Уинстону Черчиллю по адресу: Лондон, Даунинг-стрит, дом 10. Код почтового отделения: Юго-Запад-1. А теперь повторяю: есть вопросы без вздорной критики?

Таковых не оказалось.

За несколько лет войны появился новый тип пилота военно-воздушных сил, размышлял Блоггз, сидя в мягком кресле комнаты для инструктажа, расположившись поближе к камину, слушая, как по жестяной крыше барабанит дождь, и по временам задремывая. Летчиков времен «Битвы за Британию» отличало неизменно хорошее настроение: они общались на жаргоне вчерашних школьников, много пили, были неутомимы и бесстрашно каждый день смотрели в лицо смерти. Но одного лишь мальчишеского героизма оказалось недостаточно для затяжной войны, когда летать приходилось все дальше от родных берегов, а боевые операции из схваток один на один с противником, где все зависело от личного умения и отваги, превратились в однообразную повседневность нанесения бомбовых ударов большими группами. Они по-прежнему пили и общались на своем собственном жаргоне, но стали заметно старше, жестче и гораздо циничнее. От героя «Школьных лет Тома Брауна» [26]в них не осталось ровным счетом ничего. Но Блоггз вовремя вспомнил, что недавно натворил сам, допрашивая случайно попавшегося под руку домушника в полицейском участке Абердина, и понял: война изменила всех.