Лопе де Вега - Фуэнте Овехуна

Мы не допустим, будь уверен!

Ты, Менго, нас не покидай.

Да здесь-то вам чего бояться?

Нет, вместе лучше возвращаться;
Вокруг села – пустынный край,
И ходим мы всегда гурьбою,
Чтоб не нарваться на него.

Вот черт проклятый! До чего
Довел нас!

От него покою
Нет ни на солнце, ни в тени.

Срази его небесный гром,
Испепели его огнем
И нам спокойствие верни!

Он – хищный зверь, чума и яд.

Я слышал, будто как-то раз
Тебя Фрондосо прямо спас.
Он командора, говорят,
Чуть не убил из самострела.

Я презирала всех мужчин,
Но мне открыл тот миг один,
Как ложно я на них смотрела.
Фрондосо – истинный храбрец!
Он может жизнью поплатиться.

Ему отсюда надо скрыться,
А то поймают – и конец.

И я, хоть мне и дорог он,
Прошу его как раз об этом;
Но он противится советам,
Бушует, злится, возмущен.
А командор меж тем клянется
Повесить за ногу его.

Его бы в петлю самого!

А то и камешек найдется.
Когда б я только запустил
Таким, как у меня в кошелке,
Ей богу, я б ему в осколки
Со звоном череп размозжил.
Он большей мерзостью отмечен,
Чем даже римлянин Сабал.

Тот звался Гелиогабал
И был, как зверь, бесчеловечен.

Голохлебал, иль как его?
Историю я помню скверно,
Но только знаю достоверно,
Что этот наш затмил того.
Найдется ль в мире тварь такая,
Как дон Фернандо Гомес?

Нет.
Он словно родился на свет,
Тигриной лютостью пылая.

Спасите, умоляю вас,
Коль наша дружба не забылась!

Хасинта, друг мой, что случилось?

Спокойно положись на нас.

Злодеи, слуги командора,
Идущие в Сьюдад Реаль,
Бесчестя боевую сталь,
Меня для своего сеньора
Хотят словить.

От этих гадин
Господь тебя да охранит!
С тобою командор шалит –
Со мной он будет беспощаден.

Хасинта! Я же не мужчина, –
Ну как тебя я защищу?

Я оснований не ищу
Отречься от мужского чина.
Держись меня.

А есть с тобой
Оружье?

Первое на свете.

Да где ж оно?

Вот: камни эти.
Я с ними выиграю бой.

Ты думала удрать пешком?

О, я погибла!

Господа!
Имейте капельку стыда…

А ты здесь, собственно, при чем?
Ты защищаешь эту птицу?

Пытаюсь защитить словами.
Я ей родня, и перед вами
Я заступаюсь за девицу.

Он с жизнью распроститься хочет.

Ну нет! Когда я рассержусь
Да пояском вооружусь,
Вам жизнь моя изрядно вскочит!

В чем дело? Из-за всякой мрази
Я вынужден слезать с седла!

Крестьяне этого села,
Которым надо, как заразе,
Скорее положить конец,
Дерзают проявлять строптивость.

Сеньор мой! Если справедливость –
Отличье рыцарских сердец,
Не допустите до греха.
Они, сказав, что вы велели,
Вот эту девушку хотели
Силком отнять у жениха
И у родителей почтенных.
Велите им не трогать нас.

Велю им показать тотчас,
Как я караю дерзновенных.
Отдай пращу!

Сеньор!..

Симбранос,
Ортуньо, Флорес! Для науки
Ему пращой свяжите руки.

Так ваша честь оберегла нас!

Как ваше гнусное селенье
Толкует обо мне тайком?

Помилуйте, когда и в чем
Мы вам явили непочтенье?

Убить его?

Нельзя марать
Оружье, призванное к чести
В достойный час и в лучшем месте.

Что делать с пленным?

Отхлестать.
Его разденьте донага,
К тому вон дубу привяжите
И, сняв уздечки…

Пощадите,
Когда вам совесть дорога!

Стегать его, покуда пряжки
Не оторвутся от ремней.

О небо! Ты ль грозой своей
Не покараешь грех столь тяжкий!

А ты? Откуда столько прыти?
Тебе милей простой мужик,
Чем тот, кто знатен и велик?

Мою свободу мне верните!
Я не хочу быть вашей пленной,
И я не потерплю стыда.

Ах вот как? Не потерпишь?

Да.
Отец мой – человек почтенный,
И если вас он не знатней,
То благородством обхожденья
Вас превосходит.

Оскорбленья
И грубость только злят людей,
Уже рассерженных к тому же.
Иди!

Куда?

Со мной пойдешь.

Сеньор, одумайтесь!