Эдмон Ростан - Романтики

Дай мне поцеловать воздушный твой вуаль:
Твоих невинных уст коснуться я не смею.
О ткань воздушная!.. Ты чистотой своею
Мне освежаешь мозг, и сердце, и уста.
О, как невинна ты, как дивно ты чиста,
И я расстаться мог с прелестной этой тканью!
Я мог последовать безумному желанью
И променять ее на бархат и атлас?

Какой атлас, какой? Я спрашиваю вас.

Все это пустяки, ненужные лохмотья.
Нет! Умиления не в силах побороть я!
Ребенок дивный мой! Ты, чистая моя!
Похожа на тебя вот эта кисея.
Как ты, она чиста, невинна и душиста…

Простой и скромный шарф из белого батиста.

Боюся ласкою его я запятнать.
Склоняюсь перед ним, смиренный и влюбленный;
Сильвета, милая, коленопреклоненный
Его я должен лобызать!
Этот белоснежный,
Простенький батист
Так же свят и чист,
Как и ты, друг нежный.
Как твои мечты,
Нежностью он веет,
Символ чистоты,
Лилии цветы
Перед ним бледнеют.
Жизни на земле
Он не тронут прозой, –
Вьется легкой грезой
На твоем челе.
Пламенем из снега
Мне блистает он,
В нем прелестный сон,
И любовь, и нега.
Может охранить
Он твой лобик чистый,
Тонок, как сребристой
Паутины нить.
Перед ним склоняюсь
На колени я,
В нем вся жизнь моя,
Им я упиваюсь.
Легкий твой батист,
В нем благоуханье!
Как весны дыханье,
Свеж он и душист!

Поэзия всегда в сердцах влюбленных есть.

О да, ей не нужна романов тонких лесть.

И множество цветов прелестных
Мы можем набросать на старую канву.
У нас в душе искать должны мы грез небесных!

Сильвета, милая, я счастлив, я живу!
Безумны были мы, ища любви далеко.
Люблю тебя!

Люблю – и счастлива глубоко!

Опять помолвлены!

Мой сын! Мой милый сын!

Ну, мой любезный господин,
Теперь я жду уплаты счета!

Так любишь ты его?

Люблю, люблю!

Ну, то-то!
Ах, птица глупая!

Так что ж, я получу?

Да ладно, больше заплачу!

Ах, боже мой! Маркиз…

Д'Астафиоркверчита…

Да это Страфорель!

Маркиз? Какой маркиз?

Простите, вылечить хотел я ваш каприз.
Теперь игра моя раскрыта:
Хотел я вам усердно доказать
Все неудобство жизни поэтичной.
Конечно, вы могли б и сами испытать,
Сбежавши из дому,

как друг наш романтичный;
Но средство… видите ль… пожалуй, чересчур
Для молодой девицы было б смело.
Довольно было мне иначе сделать дело!
Для впечатлительных, вы знаете, натур…
И вам я показал тогда фонарь волшебный.
Прием был – правда ведь? – поистине целебный.

Что это значит?

Ничего.
Что Персине люблю я своего!

Ну, счастье снова прилетело;
Теперь примуся я за дело,
И завтра ж поутру
Я стену навсегда с лица земли сотру.

Последний камень срыть велю неумолимо!

Оставьте стену вы: стена – необходима!

Теперь – мы вчетвером (и вы, мсье Страфорель),
Как в старину всегда, окончив представленье,
Вам принесем смиренно извиненье
И объясним в стихах пиесы нашей цель.

Легких платьев шелест,
Легкой рифмы прелесть,
В старом парке, с флейтой, мраморный божок…

Игры беззаботные,
Ссоры мимолетные,
Сладкий запах роз и легкий ветерок.

Дней давно минувших,
Быстро промелькнувших,
Добрых старых пьес знакомый всем квинтет.

Налетевшей тучкой – горькие минутки…

Страфорель лукавый, в пестрый плащ одет;
Легкая улыбка добродушной шутки;
Свет луны волшебный, яркий солнца свет!

Легких платьев шелест,
Легкой рифмы прелесть
И картин Ватто изящные тона.

Легкие мотивы, нежно шаловливые…

Парочка влюбленных, два отца ворчливые…

Вся в плюще, вся в розах старая стена.

Легких платьев шелест,
Легкой рифмы прелесть,
И конец счастливый, как сама весна!