Луиджи Лунари - «Трое на качелях» и другие пьесы

Альдо. Я тебя разочаровал? Скажи правду, когда я вошел… ты ожидала увидеть кого-то другого… Что-нибудь, вроде…

Розмэри. Я ничего не ждала, поверь мне. Было немного любопытно и все.

Альдо. А знаешь… я очень застенчивый человек и хорошо знаю за собой этот порок… все-таки не дурак и соображаю, что к чему. И стараюсь преодолеть свою застенчивость. Но порой перегибаю палку в противоположную сторону: становлюсь наглым. Из интроверта превращаюсь в экстраверта… мне об этом сказал врач.

Розмэри. Какой врач?

Альдо. Врач.

Розмэри пристально смотрит на него.

(Нехотя). Психолог. (Поправляется). Психиатр.

Розмэри. Зачем ты уточняешь? Сказал: врач, и мне этого достаточно.

Альдо. Но ты же сама спросила: какой врач?

Розмэри (смущаясь и явно сердясь на себя). Ты мог не отвечать… Мог бы сказать: врач как врач. К чему эти подробности?

Альдо. Не знаю. Мне показалось, так правильнее. Так я даю тебе… ключ к пониманию моего характера. Раз уж нам суждено познакомится поближе, я тем более должен помочь тебе понять меня. То есть, если что-то во мне тебе покажется странным, или ты почувствуешь, что я слишком замкнут, не расположен к общению, или наоборот, чересчур агрессивен, назойлив, тебе уже будет понятно, почему это, из того, что я тебе только что сказал. Если ты будешь знать, что я, на самом деле, робкий человек, это поможет тебе правильно оценивать меня.

Розмэри. Сахар?

Альдо. Нет, спасибо… Так что, если, повторяю, нам предстоит лучше узнать друг друга… ведь это так?.. то понемногу… мы должны рассказать о себе все.

Розмэри. У меня нет желания говорить о…

Альдо. Понял! Моя откровенность напугала тебя тем, что ты посчитала себя обязанной ответить тем же самым. Но тебе…

Розмэри. Как тебе мой кофе?

Альдо. Неплохой, я боялся, что будет хуже… Тебе все равно придется сделать это. Ты же знаешь, мы здесь, чтобы освободиться от груза, который лежит у

нас на душе. Иначе нам никогда не расстаться раз и навсегда с этим миром. (Встает).

Розмэри. Ты куда?

Альдо. Возьму печенье. (Подходит к буфету, открывает его, достает коробку с печеньем).

Розмэри (с подозрением). Откуда ты знаешь, что оно было там?

Альдо. Но это же логично.

Розмэри (с недоверием). А ты, случаем, здесь не был раньше?

Альдо. Нет, клянусь тебе. Как я мог здесь оказаться? У меня просто хорошо развита логика. А знаешь почему? Потому что я чересчур импульсивный. И для того, чтобы обуздать свои импульсы, я заставляю себя – обрати внимание, заставляю, – обращаться к логике. Я это говорю тебе, чтобы…

Розмэри (перебивая). Хочешь молока?

Альдо. Нет, спасибо.

Розмэри. А я бы выпила.

Альдо (смотрит на нее, не понимая. Затем с улыбкой). Ну, конечно, прости. Я невоспитанный болван! (Вскакивает, идет к холодильнику). Холодильник… молоко… (Смеется). Я забыл, что мадам привыкла к тому, чтобы ее обслуживали… Это – не в качестве упрека. Это только, чтобы ты знала, что мне кое-что известно о тебе… кто ты такая, в какой обстановке жила… И не для того, чтобы заставить тебя говорить, Боже сохрани… но если и ты вдруг решишь…

Розмэри. Я тебе уже сказала, что не хочу ничего рассказывать.

Альдо. В таком случае, это буду делать я. Я начну. Хотя мне тоже, знаешь ли, не очень хочется. Я вообще никогда не любил много разговаривать, даже в детстве. Но так, как я не хочу выглядеть в твоих глазах необщительным бирюком, я заставляю себя говорить… Когда я был мальчишкой, мы жили тогда в России, в Москве холодильников еще не существовало… в доме было достаточно холодно, а уж за окном продукты становились твердыми как камень. Поэтому мы редко покупали молоко… Ты меня не спросишь, как я оказался в Москве?

Розмэри отрицательно качает головой.

Хорошо, я тебе сам скажу. Мои родители были политэмигранты. Они сражались в Испании, потом, при фашистах, сидели в тюрьме, потом бежали. Когда я родился, мой отец был еще за решеткой, и я впервые увидел его через четыре месяца. Точнее, он меня увидел, когда мне было четыре месяца. Потом мы уехали в Париж…

Розмэри. В Париж? Правда? Знаешь, я всегда мечтала поехать в Париж…

Альдо. Почему именно в Париж. Расскажи…

Розмэри. Не знаю, почему. Меня в детстве ничего не интересовало, у меня не было никаких желаний, кроме одного… непонятно откуда взявшегося: поехать в Париж. Хотя, может быть, потому, что туда часто ездила моя мать… ездила одна. И ни разу не взяла меня с собой. Как тебе Париж?

Альдо. Никак. Мне тогда было всего год. Что я мог запомнить? Я же сказал, что в сознательном возрасте нигде не был… за исключением России и… дома.

Розмэри. Мама возвращалась из Парижа с чемоданами платьев и драгоценностей. Она так и говорила каждый раз: поеду в Париж одеться. И уезжала… на пару недель, на месяц… Однажды она даже мебель там купила…

Альдо. Вряд ли такое могло произойти у моих родителей.

Розмэри. Когда она возвращалась, она говорила, что она чувствует себя в нашем доме, как в тюрьме. А я была еще маленькая и не понимала, что она этим хочет сказать. Однажды я даже расплакалась…

Альдо. Из Парижа мы перебрались в Москву. Вот ее я помню неплохо.

Розмэри. …Папа взял меня на руки… (Внезапно замолкает, мрачнеет, уходит в себя).

Альдо. А дальше?..

Розмэри молчит.

Ну же! Что дальше?..

Розмэри. Дальше ничего.

Альдо. Неправда! Продолжай!..

Розмэри (с усилием) . Он взял меня на руки и сказал: не плачь! Никогда не плачь! Запомни, в нашей семье не плачут!

Альдо. А дальше?

Розмэри (вновь замыкаясь в себе). Все. Я тебе все это уже рассказывала.

Альдо. Когда это?!

Розмэри. В первый же день, как только мы появились здесь. Ты забыл?

Альдо. В первый же день?! Да ты в первый день вообще рта не открыла! Тебе понадобилась целая неделя, чтобы начать рассказывать!.. Итак, твой отец взял тебя на руки и сказал тебе: не плачь! Никогда не плачь! Запомни, в нашей семье не плачут! А дальше?

Розмэри. Это все.

Альдо (сдаваясь). Ну и ладно, всё так всё. (Пауза). Кстати, моя мать мне тоже говорила, чтобы я не плакал. А сама то и дело плакала. Рассказать, почему?

Розмэри. Не надо.

Альдо. Ты до сих пор мне не доверяешь? Или не понимаешь, почему я здесь? Не понимаешь, почему нас поместили вместе?.. В моей стране есть поговорка, которая гласит… Ты знаешь, что такое поговорка? Так вот она гласит: браки совершаются на небесах.