Анри Лефевр - Производство пространства

Что касается товара, то материальным носителем его существования в целом нельзя считать ни килограммы сахара, ни мешки кофе, ни метры ткани. Мы должны принимать в расчет магазины и склады, где лежат в ожидании эти вещи; корабли, поезда, грузовики, на которых они перевозятся, – иначе говоря, торговые пути. Рассматривая все эти предметы по одному, мы еще не изучаем материальный носитель мира товара. Подобное множество предметов не описывается ни заимствованным из информатики понятием «канал», ни понятием «перечень». Равно как и понятием «поток». Следует учитывать, что эти предметы образуют сети и цепи обменов, относительно строго заданные в определенном пространстве. Без этих соединительных точек, без их совокупности мир товара не обладал бы ни малейшей «реальностью». То же относится к банкам и банковским сетям применительно к рынку капиталов, движению средств, а значит, столкновению и выравниванию прибылей и распределению прибавочной стоимости.

Предельным воплощением этого процесса является планетарное пространство с его многочисленными «слоями», сетями и цепочками: мировым рынком и разделением труда, которое он содержит и развивает, информационным пространством, пространством стратегий и т. д. В планетарное пространство входят в качестве отдельных уровней архитектура, урбанизм, пространственное планирование.

«Мировой рынок» – это не высшая неделимая сущность и не прикладная реальность, которая целиком и полностью находится во власти управляющего ею империализма. В чем-то устойчивый, в чем-то уязвимый, он подразделяется на рынок товаров и рынок капиталов; такое раздвоение не позволяет безоговорочно применять к нему законы логики и когерентности. Известно, что техническое разделение труда предполагает комплементарность (то есть рациональную связь операций), тогда как социальное разделение , как говорится, «иррациональным» образом порождает несогласованность, диспропорции и конфликты. Социальные производственные отношения в «мировом» масштабе не только не исчезают, но, напротив, воспроизводятся в нем. Благодаря этим взаимодействиям мировой рынок складывается в различные конфигурации, вычерчивает на земной поверхности изменчивые пространства – пространства противоречий и конфликтов.

Социальные отношения – конкретные абстракции – реально существуют лишь в пространстве и благодаря ему. Их носитель имеет пространственный характер . Связь «носитель – отношение» в каждом конкретном случае требует отдельного анализа; она включает в себя импликацию-экспликацию: генезис, критику институций, подмены, переносы, метафоризации, анаморфизмы и пр., вызвавшие изменение пространства.

Уже в этих положениях имплицирован и эксплицирован проект нового типа познания – дескриптивного, аналитического и глобального одновременно. Если бы мы непременно стремились обозначить его каким-то ярлыком, его можно было бы назвать «спациоанализом» или «спациологией». Подобный термин удачно вписывается в принятую научную терминологию: достаточно вспомнить «семиоанализ» или «социоанализ» (не говоря уже о психоанализе). Иначе говоря, у него есть определенное преимущество, но и множество неудобств. Прежде всего, он затушевывает главную идею. Такое познание не выстраивает модели, типы или прототипы пространств; его предметом служит не пространство как таковое, но производство пространства . Наука о пространстве (спациоанализ) выдвигает на передний план использование пространства, его качественные свойства. Критический момент (критика знания) является для такого познания основным. Познание пространства предполагает критику пространства.

И, наконец, последнее: гипотеза о «спациоанализе» вытесняет ритмоанализ (заслоняет его значение для общего замысла), дополняющий описание производства пространства.

(Социальное) пространство в целом является производным от тела – даже когда трансформирует его и забывает о нем, даже когда отделяется от него и его убивает. Генезис дальнего порядка можно изучать, лишь исходя из порядка наиболее близкого, порядка телесного. Если рассматривать тело в пространственном аспекте, то образующие его последовательные слои чувств (от обоняния до зрения, понимаемые как различия в дифференциальном поле) будут служить прообразом слоев в социальном пространстве и их сочленений. Тело пассивное (чувства) и тело активное (труд) сопрягаются в пространстве. Анализ ритмов призван способствовать непременному и неизбежному восстановлению тотального тела. Отсюда – важность ритмоанализа. Все это требует чего-то большего, нежели методология и последовательность теоретических понятий, и лучшего, нежели удовлетворение нужд знания.

Наши теоретические исследования соотносятся с традиционной философией как метафилософия. Метафилософия определяет, в чем состояла философия, каковы были ее язык, цели, импликации. Она демонстрирует границы философии – и выходит за них. Ни один элемент философского анализа не упраздняется – ни категории, ни тематика, ни проблематика. Однако философия как таковая останавливается перед противоречиями, которые сама вызывает к жизни и которые не в силах разрешить. Для философов пространство разделено: оно либо постижимо (сущность и транспарентность абсолютного духа), либо непостижимо (упадок духа, абсолютное природное, внедуховное начало). Они высказываются то в пользу пространства-формы, то в пользу пространства-субстанции. То в пользу космоса, светлого пространства, то в пользу мира, пространства темного.

Философия как таковая не способна преодолеть эти разрывы и границы, ибо они заложены в философском подходе как таковом: спекулятивном, созерцательном, систематизирующем, отвлеченном от социальной практики и активной политической критики. Метафилософия не развивает метафоры философии. Напротив – она их разоблачает. Когда предметом размышления становятся время и пространство, философ, «попавший в сети языка», остается позади, а не внутри него.

Критика философии как идеологии сопряжена с некоторыми трудностями: понятие истины и истину понятия, которые вследствие упадка и разложения философских систем также разрушаются, следует сохранить. Здесь эта задача не доведена до конца; продолжением нашего труда станет, в частности, сопоставление наиболее мощного «синтеза», осуществленного Гегелем, и его радикальной критики, предпринятой Марксом, исходя из социальной практики, Ницше – исходя из искусства (музыки, поэзии, театра), и ими обоими – исходя из (материального) тела.

Преградой, на которую натолкнулась философия, является проблема «субъекта» и «объекта» и их отношений.