Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

Вместо того чтобы выказать страх или тревогу, которых Саймон ожидал, лицо принцессы озарилось внутренним светом; и, хотя Мириамель улыбалась, Саймон почувствовал, что она его не видит.

– О, Саймон, – сказала она, – это так смело. Как хорошо. А ты можешь… когда вы уходите?

– Завтра вечером, – сказал он, смутно почувствовав вследствие какого-то таинственного процесса, что предложил сопровождать превратилось в согласился сопровождать. – Но я еще не принял решение, – тихо продолжал он. – Возможно, я принесу больше пользы в Наглимунде – с копьем на стене. – Последние слова Саймон добавил, чтобы Мириамель не подумала, будто он останется, чтобы снова работать на кухне или еще что-нибудь в таком же роде.

– Но, Саймон, – сказала Мириамель, неожиданно взяв рукой в перчатке его холодную ладонь. – Если мой дядя нуждается в тебе, ты должен! У нас совсем не осталось надежды, насколько я слышала.

Она подняла руку, быстро сняла прозрачный небесно-голубой шарфик и протянула Саймону.

– Возьми его и помни обо мне, – сказала она.

Саймон почувствовал, как кровь прилила к его щекам, и попытался не дать своим губам расползтись в глупейшую улыбку олуха.

– Благодарю вас… принцесса, – наконец, сумел ответить он.

– Если ты будешь его носить, – сказала Мириамель, вставая, – это будет почти как если бы я находилась рядом с тобой. – Она сделала забавный танцевальный шаг и рассмеялась.

Саймон безуспешно пытался понять, что произошло мгновение назад, но все случилось так быстро.

– Да, так и будет, – сказал он. – Как если бы вы были с нами.

То, как Саймон произнес эти слова, изменило ее настроение: Мириамель стала серьезной, даже печальной. Потом снова улыбнулась, но улыбка была медленной и грустной, сделала быстрый шаг вперед, напугав Саймона так, что он едва не поднял руку, чтобы ее остановить. А в следующее мгновение принцесса коснулась его щеки прохладными губами.

– Я знаю, что ты будешь отважным, Саймон. Возвращайся живой и невредимый. Я буду молиться за тебя.

И она ушла, бегом пересекла двор, точно маленькая девочка, и исчезла в тускло освещенной арке. Саймон стоял, сжимая в руке шарф, и думал о ней и ее улыбке, когда она поцеловала его в щеку, и почувствовал, как внутри у него запылал огонь. В некотором смысле ему показалось – он и сам не понимал, как такое могло быть, – что на фоне безграничного серого холода на севере загорелся факел. Всего лишь яркая точка в жуткой буре… но даже одинокий огонь может помочь путешественнику благополучно вернуться домой. Саймон скатал тонкий шарф в шарик и засунул под рубашку.

– Я рада, что ты пришел так быстро, – сказала леди Воршева.

Казалось, сияние желтого платья отражалось в ее темных глазах.

– Миледи делает мне честь, – ответил монах, отведя взгляд в сторону.

Воршева хрипло рассмеялась.

– Ты единственный, кто посчитал достойным нанести мне визит, – сказала она. – Но не имеет значения. Ты понимаешь, что должен сделать?

– Я в этом уверен. И пусть выполнение задачи весьма затруднительно, понять, что требуется сделать, легко. – Он поклонился.

– Хорошо. Тогда не следует ждать, ведь любое промедление уменьшает шансы на успех. И дает новые возможности для сплетен. – Она резко повернулась и отошла в глубину покоев, зашуршав шелком платья.

– И… миледи? – Мужчина подул на пальцы. В покоях принца было холодно, камин никто не разжигал. – Остается решить вопрос о… плате.

– А я думала, для тебя это большая честь? – ответила Воршева из дальней части комнаты.

– Хорошо сказано, миледи, но я бедный человек. А то, о чем вы просите, потребует ресурсов. – Он снова подул на пальцы и спрятал их под одеждой.

Она вернулась с кошельком из яркой ткани.

– Это мне известно, – сказала она. – Вот. Здесь золото, как я и обещала: половина сейчас, остальное – когда я получу доказательство, что ты выполнил задание. – Она протянула ему кошелек, но потом тут же отвела руку назад. – От тебя воняет вином! Неужели я могу довериться такому человеку?

– Это вино для причастия, миледи, – ответил он. – Иногда на моем трудном пути я не могу пить ничего другого. Вы должны меня понять.

Он неуверенно улыбнулся, сделал знак Дерева над золотом и быстро спрятал кошелек в карман своего одеяния. – Мы делаем все, что в наших силах, чтобы служить воле Господа.

Воршева медленно кивнула.

– Это я могу понять, – сказала она. – Не подведи меня. Ты служишь великой цели, не только мне.

– Я понимаю, леди. – Он поклонился, повернулся и вышел.

Воршева стояла и смотрела на листы пергамента, разбросанные на письменном столе принца, потом глубоко вздохнула – дело сделано.

К вечеру того дня, когда принцесса говорила с Саймоном у колодца, он отправился в покои принца Джошуа, чтобы попрощаться. В каком-то тумане, словно он только что проснулся, Саймон стоял и слушал, как принц произносил напутственные слова Бинабику. Саймон и тролль провели весь вечер, готовя снаряжение для путешествия, получили новый подбитый мехом плащ и шлем для Саймона, а также легкую кольчугу, которую следовало носить под верхней одеждой. Тонкие кольца, объяснил Эйстан, не спасут от прямого удара меча или направленной в сердце стрелы, но защитят от менее серьезных ударов.

Сначала тяжесть кольчуги произвела на Саймона успокаивающее впечатление, но Эйстан предупредил, что к концу дня его отношение к легкому доспеху изменится к худшему.

– Солдатам приходится носить на себе много тяжестей, мальчик, – сказал ему огромный солдат, – но иногда самое трудное – остаться в живых.

Сам Эйстан стал одним из троих эркинландеров, которые выступили вперед, когда капитан вызвал добровольцев. Как и два его товарища, Этельбирн, покрытый шрамами ветеран с густыми усами, почти такой же крупный, как Эйстан, и Гриммрик, стройный, похожий на ястреба солдат с плохими зубами и внимательными глазами; они так долго готовились к осаде, что с радостью согласились отправиться даже в опасное и таинственное путешествие.

Когда Эйстан узнал, что Саймон тоже в отряде, он еще сильнее захотел участвовать в экспедиции.

– Посылать парня – настоящее безумие, – проворчал он. – В особенности если учесть, что он еще не научился как следует владеть мечом и стрелять из лука. А так я смогу продолжить обучение.

Здесь же был человек Изгримнура Слудиг, молодой риммер, как и эркинландеры, одетый в меха и в коническом шлеме на голове. Но вместо длинного меча, как у остальных, обладатель светлой бороды Слудиг вооружился двумя ручными топориками с зазубренными лезвиями, которые носил за поясом. Он весело улыбнулся Саймону, предвосхищая его вопрос.

– Иногда один застревает в черепе или грудной клетке, – сказал риммер, который уверенно говорил на вестерлинге, почти без акцента, как и герцог. – И тогда очень удобно пустить в дело второй, когда уже не можешь воспользоваться первым.