Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

Когда Саймон спал на склоне над плоским белым пространством озера Дроршулл, ему снова приснилось колесо.

И вновь он оказался на огромном ободе, его тащило, точно тряпичную куклу, поднимало в воздух. Холодный ветер трепал одежду, осколки льда царапали лицо, когда он погружался в ледяной мрак.

В высшей точке медленного вращения, под ударами пронизывающего ветра, окровавленный Саймон увидел свет в темноте, ослепительную вертикальную полосу, уходившую из непроницаемой тьмы наверху к столь же темным безднам внизу. То было белое дерево, широкий ствол и тонкие ветви которого сияли так, словно их обсыпали звезды. Он попытался оторваться от колеса и прыгнуть к манящей белизне, но что-то надежно его удерживало. Однако после отчаянного усилия Саймон оторвался и прыгнул.

Он несся вниз сквозь вселенную сияющих листьев, словно летел среди звездных лампад; он закричал, призывая на помощь благословенного Усириса, умоляя бога о помощи, но к нему не протянулись руки, чтобы помешать его падению через холодный небесный свод…

Халлнир у медленно замерзавшего восточного побережья озера оказался пустым городом, где не было даже призраков. Наполовину похороненный под дрейфующим снегом, с домами, лишившимися крыш под натиском ветра и града, он лежал под темным равнодушным небом, точно скелет умершего от голода лося.

– Неужели Скали и его Вороны сумели так быстро лишить жизни весь север? – спросил Слудиг, чьи глаза были широко раскрыты.

– Складывается впечатление, что все бежали от поздних морозов, – предположил Гриммрик, спрятав в плаще худой подбородок. – Здесь слишком холодно, слишком далеко от действующих дорог.

– Вероятно, в Эйстаде будет так же, – сказал Бинабик, направляя Кантаку обратно вверх по склону. – Хорошо еще, что нам не нужно искать припасы.

Здесь, на дальнем берегу озера, горы отступали, и могучая рука северного Альдхорта вытянулась, чтобы прикрыть плащом последние холмы. Здесь все было не так, как в южной части леса, где побывал Саймон, и не только из-за того, что снег покрывал землю, скрадывая звук их шагов. Деревья тут выросли прямыми и высокими, темно-зеленые сосны и ели стояли, точно колонны под белыми мантиями, образуя широкие тенистые коридоры. Всадники двигались, как сквозь бледные катакомбы, а снег сыпался сверху, будто пепел столетий.

– Там кто-то есть, брат Кадрах! – прошептала Мириамель и показала рукой. – Там! Неужели ты не видишь сияния – металл!

Кадрах опустил мех с вином и посмотрел в указанном направлении. Уголки его рта стали красными. Он нахмурил лоб и прищурился, как если бы пытался удовлетворить каприз принцессы, но через мгновение нахмурился еще сильнее.

– Клянусь добрым Господом, вы правы, принцесса, – тихо сказал он, натягивая поводья. – Там совершенно определенно что-то есть.

Кадрах передал поводья Мириамель и соскользнул на густую зеленую траву, жестом показав, что ей следует соблюдать тишину, и стал осторожно пробираться вперед, используя широкий ствол дерева, чтобы спрятать за ним свою тучную фигуру. Он приблизился на расстояние в сотню шагов к мерцавшему предмету и наклонил голову, чтобы его разглядеть, как ребенок, играющий в прятки. Через мгновение он обернулся и поманил Мириамель. Она поехала вперед, ведя лошадь Кадраха на поводу.

У подножия огромного дуба, прислонившись спиной к стволу, сидел мужчина. Его доспехи еще блестели в нескольких местах, несмотря на полученные многочисленные удары. Рядом с ним в траве лежала рукоять разбитого меча и сломанное древко копья с флажком с изображением Белого оленя Эрнистира.

– Элизия, Матерь Божья! – сказала Мириамель, поспешив вперед. – Он еще жив?

Кадрах быстро привязал лошадей к одному из торчавших корней дуба и подошел к ней.

– Едва ли это возможно, – ответил он.

– Но он жив! – возразила принцесса. – Послушай… он дышит!

Монах опустился на колени рядом с мужчиной, чье дыхание действительно вырывалось из приоткрытого шлема. Кадрах поднял забрало и увидел усатое лицо, почти полностью залитое высохшей кровью.

– Псы Господни, – вздохнул Кадрах, – это Артпреас, граф Куимне.

– Ты его знаешь? – спросила Мириамель, роясь в седельной сумке в поисках меха с водой.

Она нашла его и смочила кусок ткани.

– Да, я его знаю, – сказал Кадрах, показывая на две птицы, вышитые на рассеченной накидке рыцаря. – Он владелец Куимне, расположенного рядом с Над-Муллахом. Его герб – два луговых жаворонка.

Мириамель осторожно протерла залитое кровью лицо Артпреаса, пока монах исследовал окровавленные прорехи в доспехах. Веки рыцаря затрепетали.

– Он приходит в себя! – воскликнула принцесса. – Кадрах, я думаю, он будет жить!

– Не слишком долго, – тихо ответил монах. – У него рана в животе шириной с мою ладонь. Давайте дадим ему возможность произнести последние слова и спокойно умереть.

Граф застонал, тоненькая струйка крови сбежала из уголка его рта, и Мириамель осторожно стерла ее с подбородка. Глаза рыцаря открылись.

– Эгандейн слуит, ма конналбен… – пробормотал рыцарь на эрнистирийском языке, слабо закашлялся, и в уголках его рта появились кровавые пузыри. – Это хороший… парень. А они… забрали Оленя?

– Что он говорит? – прошептала Мириамель.

Кадрах указал на разорванное знамя, лежавшее на земле возле руки рыцаря.

– Вы его спасли, граф Артпреас, – сказала она, наклоняясь к нему. – Он в безопасности. Что случилось?

– Воины-вороны Скали… они повсюду. – Рыцарь надолго закашлялся, и его глаза широко раскрылись. – О, мои храбрые парни… они мертвы, все мертвы… их зарубили, как… – Из груди Артпреаса вырвалось короткое сухое рыдание.

Его глаза смотрели в небо и продолжали медленно двигаться, словно отслеживали перемещение облаков.

– А где король? – наконец спросил граф. – Где наш старый храбрый король? Гойрах северяне окружили его со всех сторон, да заставит Бриниох их гнить. Бриниох на ферт аб… стросинх…

– Король? – прошептала Мириамель. – Должно быть, он имеет в виду Ллута.

Взгляд графа неожиданно остановился на Кадрахе, и, казалось, в глазах рыцаря вспыхнула искра.

– Падрейк? – сказал он, поднимая окровавленную, дрожащую руку, чтобы положить ее на запястье монаха. Кадрах вздрогнул и даже попытался отодвинуться, но не мог отвести глаз от взгляда рыцаря. – Это ты, Падрейк, фейр? Ты… вернулся?

Затем рыцарь вздрогнул, и у него начался длительный приступ кашля, а изо рта хлынула алая кровь. Еще через мгновение у него закатились глаза.

– Он мертв, – сказал Кадрах, и его голос стал жестким. – Да спасет его Усирис, а Господь успокоит душу. – Он сотворил знак Дерева над застывшей грудью Артпреаса и встал.