Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 2

Деорнот увидел Леобардиса, герцога Наббана, сидевшего под знаменем Зимородка на своем скакуне на дальнем юго-западном крае сражения. Два рыцаря оставались рядом с ним, и Деорнот догадался, что более крупный из них, в блестящих доспехах, его сын, Бенигарис. Будь он проклят! Герцог Леобардис уже старик, но что делает Бенигарис вдали от схватки? Это же война!

Перед ним появилась тень, и Деорнот пришпорил лошадь, уходя влево, чтобы избежать удара боевым топором. Всадник проскочил мимо, не пытаясь вернуться, но вслед за ним появился другой. На некоторое время все мысли исчезли из головы Деорнота, остался лишь танец клинков, поединок с рыцарем Гутвульфа продолжался; грохот превратился в глухой гул, похожий на рокот водопада. Наконец Деорнот нашел брешь в защите противника и нанес мечом по шлему удар, который повредил шарнир забрала. Рыцарь начал валиться на бок, но одна нога застряла в стремени, и обезумевшая лошадь потащила его за собой, как забитую свинью.

Граф Гутвульф, в черном плаще и черном шлеме, находился всего в броске камня впереди и раздавал удары направо и налево своим огромным палашом. Он с легкостью отразил атаки двух наббанайских всадников, словно они были мальчишками. Деорнот наклонился к шее своего скакуна и поскакал в сторону Гутвульфа – какая слава обменяться ударами с чудовищем из Утаниата! – когда рядом рухнула чья-то лошадь и развернула его собственного скакуна.

Он немного помедлил, словно во сне, – оказалось, что он спустился вниз по склону в сторону внешней границы сражения, и увидел перед собой бело-голубые цвета Леобардиса; герцог, седые волосы которого выбились из-под шлема, привстал на стременах и громко отдавал приказы своим людям, потом опустил забрало, скрыв блестящие глаза, готовясь пришпорить лошадь и устремиться в сражение.

Внезапно сон превратился в кошмар. Тот, кого Деорнот принял за Бенигариса, двигаясь так медленно, что у Деорнота возникло ощущение, будто он может протянуть руку и остановить его, вытащил длинный клинок и аккуратно, обдуманно вонзил его в затылок герцога, под шлем. Казалось, в разгар битвы никто, кроме Деорнота, не заметил этого ужасного деяния. Леобардис выгнул спину, когда убийца извлек из тела меч, обагренный его кровью, поднял дрожащие руки в ратных рукавицах к горлу, словно пытался что-то сказать, сражаясь с навалившейся на него печалью. Еще через мгновение герцог начал падать вперед на шею своего белоснежного скакуна, заливая гриву кровью, а потом вывалился из седла на землю.

Бенигарис мгновение смотрел вниз, словно изучал выпавшего из гнезда птенца, затем поднес к губам горн. На мгновение – вокруг все еще царил хаос сражения – Деорноту показалось, что он видит черную прорезь на шлеме Бенигариса, словно сын герцога перехватил его взгляд, хотя их разделяли сражавшиеся рыцари.

И тут резко зазвучал горн, и головы повернулись в его сторону.

– Тамбана Леобардис эйс! – взревел Бенигарис, и его голос был полон ярости и скорби. – Герцог пал! Мой отец убит! Отступаем!

Он снова затрубил в горн, и, пока Деорнот в ужасе, не веря собственным глазам, смотрел на этот невероятный кошмар, он услышал ответный зов горна откуда-то с верхней части холма. Строй вооруженных всадников вылетел из-за деревьев, где они скрывались.

– Огни Севера! – простонал Ярнауга, что вызвало новую волну раздражения у Тайгера.

– Говори! Как идет сражение?!

– Боюсь, оно проиграно, – ответил риммер, и его голос был подобен звуку пустого эха. – Кто-то убит.

– О! – ахнула Воршева, в глазах которой застыли слезы. – Джошуа! Это ведь не Джошуа?!

– Не могу сказать, – ответил Ярнауга. – Но думаю, Леобардис. Однако на склоне холма появился новый отряд, который выскочил из-за деревьев и спускается вниз. В красных плащах, на их знамени… орел?

– Фальшир, – прошептал Тайгер, который сорвал колпак с колокольчиками и швырнул его на камень. – Матерь Божья, граф Фенгболд! О, Усирис Эйдон, спаси нашего принца! Ублюдки, шлюхины дети!

– Они обрушились на Джошуа, как молот, – сказал Ярнауга. – Рыцари Наббана в смятении, так мне кажется. Они… они…

– Отступаем! – закричал Бенигарис, и Аспитис Превес тут же подхватил знамя из рук ошеломленного оруженосца Леобардиса, затоптав юношу копытами своего коня.

– Их слишком много! – закричал Аспитис. – Отступаем! Герцог мертв!

Деорнот развернул свою лошадь и помчался сквозь схватку к Джошуа.

– Ловушка! – закричал он. Рыцари Фенгболда мчались в атаку вниз по склону, их копья ослепительно сверкали. – Это ловушка, Джошуа!

Он пробился мимо двух рыцарей Гутвульфа, которые попытались помешать ему, принял тяжелые удары на щит и шлем, второго врага ему удалось поразить в горло, но он едва не потерял меч. Деорнот увидел струю крови, брызнувшую мимо забрала, и не понял, его это кровь или чужая.

Принц уже призывал своих рыцарей к отступлению, горн Изорна трубил, перекрывая грохот сражения.

– Бенигарис убил герцога! – крикнул Деорнот. Джошуа пораженно посмотрел на залитого кровью Деорнота. – Бенигарис ударил его в спину! Мы в ловушке!

Принц колебался всего одно мгновение, затем поднял забрало, чтобы оглядеться. Фенгболд и его Орлы атаковали фланг рыцарей Наглимунда, пытаясь отсечь им путь к отступлению.

Через мгновение принц поднял правую руку со щитом, на которую намотал поводья.

– Твой горн, Изорн! – закричал Джошуа. – Мы должны прорубить себе путь! Назад! Назад в Наглимунд! Нас предали!

Под громкое пение горна и яростный крик принца его рыцари направили коней прямо на растянувшуюся красную линию отряда Фенгболда. Деорнот также поскакал вперед и увидел, как сверкающий клинок Джошуа змеей проскочил сквозь защиту первого Орла и пробил доспехи. А еще через мгновение Деорнот оказался среди красных плащей. Он взмахнул мечом и выругался, его щеки под забралом были мокрыми от слез.

Люди Фенгболда, ошеломленные яростью противника, стали медленно расходиться в стороны, и рыцари Наглимунда именно в этот момент сумели прорвать их цепь. Теперь все легионы Наббана стремительно мчались к Иннискричу. Гутвульф не стал их преследовать, а приказал своим людям присоединиться к погоне за отступавшими рыцарями Джошуа.

Деорнот обнял шею своего скакуна. Он слышал его тяжелое дыхание, лошадь давно мчалась галопом через луга и поля. Звук погони, по мере того как они приближались к стенам Наглимунда, стал постепенно отставать.

Ворота были открыты, словно черный разинутый рот. Деорнот смотрел на них, и боль у него в голове пульсировала, как барабанный бой. Он вдруг ужасно захотел, чтобы его проглотили, – начать вечно скользить в глубокое, лишенное света забвение, из которого нет выхода.