Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 1

– Как же холодно, – сказала она.

На самом деле было тепло – даже жарко, если учесть, что стоял декандер, – но, когда Хепзиба произнесла эти слова, Саймон не сомневался, что подул ветер.

– Да, пожалуй, ты права, стало холодно, – сказал он и смолк.

Когда они зашли за угол внутренней цитадели, где находились королевские покои, Хепзиба указала на маленькое окошко, находившееся под верхней башней.

– Посмотри вон туда, – сказала она. – Вчера я видела, как там стояла принцесса и причесывала волосы… ты знаешь, что они у нее чудесные?

Саймон смутно вспомнил, как солнечные лучи отражались от золота волос принцессы, но не позволил себе отвлечься.

– О, я думаю, у тебя волосы гораздо лучше, – сказал он и отвернулся, чтобы взглянуть на сторожевые башни на стене Среднего двора, чувствуя, как предательски порозовели щеки.

– Ты правда так считаешь? – рассмеялась Хепзиба. – У меня они ужасно путаются. У принцессы Мириамель есть специальные леди, которые расчесывают ей волосы. Сарра – ты ведь ее знаешь, она такая светленькая? – знакома с одной из них. Сарра говорит, леди рассказала ей, что принцесса очень грустит, она хочет вернуться в Мермунд, где прошло ее детство.

Саймон с большим интересом смотрел на шею Хепзибы, которую частично скрывали пряди вьющихся каштановых волос, выбившихся из-под чепца.

– Хм-м-м, – промычал он.

– А хочешь узнать кое-что еще? – спросила Хепзиба, отворачиваясь от башни. – На что ты смотришь? – взвизгнула она, но в ее глазах он увидел смех. – Прекрати, я же сказала тебе, что у меня волосы как солома. Хочешь узнать еще кое-что про принцессу?

– Что?

– Ее отец хочет, чтобы она вышла замуж за графа Фенгболда, но принцесса отказывается. Король очень на нее сердится, а Фенгболд грозит покинуть двор и вернуться в Фальшир – впрочем, никто не понимает, почему у него возникло такое желание. Лофсану говорит, что Фенгболд никуда не уедет, ведь в его графстве ни у кого нет денег, чтобы по достоинству оценить его лошадей, одежду и все остальное.

– А кто такой Лофсану? – поинтересовался Саймон.

– О, – Хепзиба приняла неприступный вид, – мой знакомый солдат, служит в войске графа Брейагара. Лофсану очень красивый.

Остатки сладкого эйдонитского хлеба превратились в пепел во рту у Саймона.

– Солдат? – тихо сказал он. – Он… твой родственник?

Хепзиба захихикала, и Саймон обнаружил, что эти звуки начали его раздражать.

– Родственник? О милосердный Риап, нет, я бы так не сказала! Он постоянно за мной увивается! – Она снова захихикала, и Саймону это понравилось еще меньше. – Может быть, ты его видел, – продолжала она, – он стражник из восточной казармы. Широкие плечи и борода? – И она нарисовала рукой мужчину, в тени которого в жаркий летний день могли бы с удобствами устроиться сразу два Саймона.

Чувства Саймона пришли в противоречие с более разумной частью его существа.

– Солдаты глупые, – проворчал он.

– Вовсе нет! – заявила Хепзиба. – Тебе лучше забрать обратно свои слова! Лофсану хороший человек! Когда-нибудь он на мне женится!

– Ну тогда из вас получится хорошая пара, – проворчал Саймон, но тут же ощутил укол совести. – Надеюсь, ты будешь счастлива, – закончил он, рассчитывая, что Хепзиба не догадается о причине его раздражения.

– Ну так и будет, – смягчилась Хепзиба и посмотрела на пару часовых, которые, положив на плечи длинные пики, шагали по крепостной стене у них над головами. – Однажды Лофсану станет сержантом, и у нас будет собственный дом в Эрчестере. Мы будем счастливы… насколько возможно. Счастливее, чем бедная принцесса.

Саймон состроил гримасу, поднял камень и швырнул его в крепостную стену.

Доктор Моргенес расхаживал по бастиону и, посмотрев вниз, увидел Саймона и одну из молодых служанок, шедших вдоль стены. Легкий ветерок стащил с его головы капюшон, когда пара прошла мимо. Он улыбнулся и мысленно пожелал Саймону удачи – у него возникло ощущение, что она ему не помешает. Порой он бывал неловким и угрюмым и казался скорее ребенком, чем мужчиной, но природа наградила его неплохим ростом, а со временем он станет еще выше. Саймону вот-вот предстояло пересечь границу взрослости, и даже доктор, о возрасте которого никто в замке не догадывался, помнил, какие чувства испытывал во времена своей юности.

Внезапно Моргенес услышал у себя за спиной шелест крыльев; он повернулся, но не слишком быстро, словно это его ничуть не удивило. Всякий, кто посмотрел бы на него, увидел бы машущую крыльями серую тень, зависшую над ним на несколько биений сердца, а потом исчезнувшую в просторных складках его серого рукава.

Руки доктора еще мгновение назад были пустыми, но теперь в них появился маленький свиток тонкого пергамента, перевязанного узкой голубой лентой. Держа одной рукой, Моргенес аккуратно, одним пальцем, его развернул. Письмо было написано на южном языке Наббана и Церкви, но буквы – строгими рунами риммеров.

Морген …

Огни на Стормспайке зажжены. Из Тунголдира я уже девять дней вижу их дым, а пламя – восемь ночей. Белые Лисы снова проснулись и в темноте пугают детей. Я также отправил крылатые слова нашему маленькому другу, но сомневаюсь, что они застанут его врасплох. Кто-то стучит в опасные двери .

Ярнауга .

Рядом с подписью автор письма грубо нарисовал перо в круге.

– Странная погода, не так ли? – послышался сухой голос. – Но прогуляться по крепостным стенам так приятно.

Доктор повернулся, смяв пергамент в руке. У него за плечом стоял улыбавшийся Прайрат.

– Сегодня в воздухе полно птиц, – продолжал священник. – Вы изучаете птиц, доктор? Вы хорошо знаете их привычки?

– Да, мне кое-что о них известно, – негромко ответил Моргенес, слегка прищурив голубые глаза.

– Я и сам подумывал о том, чтобы заняться изучением их повадок, – кивнул Прайрат. – Вы же знаете, их совсем не трудно поймать… и они хранят множество секретов, которые могут оказаться интересными для пытливого ума. – Прайрат вздохнул и потер гладкий подбородок. – Просто еще одно занятие, о котором стоит подумать, но у меня совсем нет свободного времени. Доброго дня, доктор. Наслаждайтесь прогулкой. – И он зашагал прочь вдоль крепостной стены, стуча сапогами по камню.

После ухода священника Моргенес долго стоял, глядя в серо-голубое северное небо.

Шел конец месяца джоневера. Дождя так и не было. Солнце уже клонилось к западным стенам, насекомые болтали в высокой сухой траве, а Саймон и Джеремия, ученик свечника, сидели спина к спине и тяжело дышали.

– Нам пора. – Саймон с трудом поднялся на ноги. – Давай попробуем еще разок.

Джеремия, лишившийся опоры, повалился на спину и остался лежать на жесткой траве, точно перевернутая черепаха.