Тэд Уильямс - Трон из костей дракона. Том 1

Джеремия ждал на том же месте, когда Саймон к нему подошел. Мерцавший свет костров подчеркивал тревогу на его лице.

– Не делай больше так, Саймон, – жалобно проговорил Джеремия. – Мне здесь не нравится, в особенности после захода солнца.

– Они смотрели на меня так, словно ненавидели, – пробормотал удивленный и расстроенный Саймон, но Джеремия уже успел уйти вперед.

Ни один из факелов не был зажжен, но странный дымный свет наполнял длинный зал. Нигде в Хейхолте он не видел ни души, но в каждом коридоре звучало эхо голосов – люди пели и смеялись .

Саймон переходил из одной комнаты в другую, раздвигал шторы, распахивал двери кладовых, но все равно не мог никого найти. Казалось, голоса смеялись над ним, пока он продолжал свои поиски – то усиливаясь, то стихая, они что-то скандировали и пели на сотнях разных языков, ни один из которых он не узнавал .

Наконец он остановился перед дверью в тронный зал. Здесь голоса стали громче, казалось, будто люди внутри огромного зала кричат. Но, как только он толкнул дверь, голоса стихли, словно их заставил замолчать скрип петель. Туманный свет пролился мимо него, точно мерцающий дым. Он вошел внутрь .

Пожелтевшее кресло, трон из костей дракона стоял в центре зала, а вокруг него танцевали державшиеся за руки люди, все они двигались очень медленно, словно находились в глубокой воде. Нескольких он узнал: Джудит, Рейчел, Джейкоба, мастера свечей и других обитателей замка, их лица искажало дикое веселье, когда они кланялись и подпрыгивали. Среди них Саймон разглядел и более именитых танцоров: король Элиас, Гутвульф из Утаниата, Гвитинн из Эрнистира; они, как замковая челядь, вращались медленно и нарочито, точно вечные льды, стирающие в прах горы. В молчаливом круге вырисовывались неясные фигуры, черные и блестящие, как жуки, – малахитовые короли сошли со своих пьедесталов, чтобы присоединиться к неспешному танцу. А огромный трон, гора цвета тусклой слоновой кости с черепом на вершине, казался полным жизни и древней энергии, управлявшей танцорами невидимыми поводьями .

В тронном зале царила тишина, если не считать тонкой нити музыки, висевшей в воздухе: Кансим фелис, «Песня радости». Мелодия была растянута и вызывала дискомфорт, как если бы невидимые руки, ее игравшие, не предназначались для земных инструментов .

Саймон чувствовал, что его влечет в круг жуткого танца, словно в водоворот; он едва переставлял ноги, но неотвратимо двигался вперед. Головы танцоров повернулись в его сторону, подобно распрямляющимся стеблям смятой травы .

В центре круга, на троне из костей дракона, клубился мрак, состоявший из множества порхавших точек или облака мух. Рядом с вершиной шевелившегося черного роя начали расцветать две тлеющие искры, словно их раздувал внезапно налетевший ветер .

Теперь уже все танцоры смотрели на него, а когда проходили мимо, он видел, что они произносят его имя: Саймон, Саймон, Саймон… В дальней части круга, за шевелившейся вершиной громадного трона, появилось открытое пространство: две сжатых руки разорвались, словно гнилая тряпка .

И этот, будто дверной, проем направлялся к нему, одна из рук метнулась наружу, будто оказавшаяся на земле рыба. То была рука Рейчел, она приближалась и манила. Но сейчас ее лицо вместо обычной подозрительности искажало отчаянное веселье. Она тянулась вперед, а напротив нее толстый Джеремия придерживал пустое пространство, и с его бледного лица не сходила тусклая улыбка .

– Иди сюда, мальчик… – сказала Рейчел, во всяком случае, губы у нее шевелились – но прозвучал тихий и хриплый мужской голос. – Почему бы тебе не занять место, которое мы для тебя оставили? Специально приготовили.

Вытянутая рука схватила его за ворот и начала затягивать в орбиту танца. Он сопротивлялся, отбивался от липких пальцев, но у него совсем не осталось сил. На лицах Рейчел и Джеремии появились широкие улыбки. Голос стал еще более низким .

– Мальчик! Ты меня не слышишь?! Вставай, мальчик!

– Нет! – Ему наконец удалось закричать, и громкий вопль сумел вырваться из темницы сжатого горла Саймона. – Нет! Я не хочу! Нет!

– Клянусь подвязками Фрейи, мальчик, просыпайся! Ты всех разбудишь! – Чья-то рука снова грубо его потрясла, а потом вокруг засиял свет.

Саймон сел, снова попытался закричать, но у него начался приступ кашля. Над ним склонилась темная массивная фигура, ярко освещенная масляной лампой.

«На самом деле мальчик никого не разбудил, – сообразил Изгримнур. – Все остальные стонали и метались во сне с того самого момента, как я вошел, – словно всем снился один и тот же кошмар. Что за проклятая богами ночь!»

Герцог смотрел, как медленно затихают спящие люди, и снова повернулся к мальчику.

«Ты только посмотри, как маленький щенок ужасно кашляет! Если честно, не такой уж он и маленький – просто худой, точно вечно голодный жеребенок».

Изгримнур поставил лампу в нишу, отодвинул домотканую занавеску, закрывавшую альков, и схватил юношу за плечо. Затем он поставил его на ноги и сильно хлопнул по спине. Мальчик закашлялся еще раз, и приступ прошел. Изгримнур еще несколько раз постучал его по спине большой волосатой рукой.

– Извини, парень, извини. Не спеши, постарайся успокоиться, – сказал герцог.

Пока юноша приходил в себя, герцог оглядел занавешенный альков, в котором стояла кровать из деревянных реек. Из-за занавески доносились ночные звуки дюжины с лишним спящих поварят.

Изгримнур снова взял лампу и принялся разглядывать необычные предметы на окутанной тенями стене: смятое птичье гнездо, шелковая лента – в слабом свете лампы она казалась зеленой, – очевидно, когда-то украшала праздничные рыцарские доспехи. Рядом, на гвоздях, вбитых в щели, Изгримнур увидел ястребиное перо, грубо выструганное Дерево и картинку, судя по неровному краю, вырванную из книги.

Изгримнур прищурился, и ему показалось, что на ней изображен мужчина с торчавшими вверх спутанными волосами… или это рога?…

Когда герцог снова опустил взгляд, улыбаясь тому, какие диковинные вещи собирают мальчишки, юноша окончательно пришел в себя и смотрел на герцога широко раскрытыми испуганными глазами.

«С таким носом и копной – каких, рыжих? – волос он похож на проклятую богом болотную птицу», – подумал Изгримнур.

– Извини, что напугал, – сказал старый герцог, – но ты ближе других к двери. Мне нужно поговорить с Тайгером – шутом. Ты знаешь, кто это?

Юноша кивнул, пристально глядя ему в лицо.

«Хорошо, – подумал риммер, – во всяком случае, он не кажется глупым».

– Мне сказали, что он устроился на ночлег здесь, но я его не вижу. Где он может быть?