Джульет Марильер - Арфа королей

– Спасибо, – говорю я, не желая заглатывать наживку.

Джунипер широко улыбается и продолжает:

– Мальчики росли вместе, хотя и никогда не сближались – у них было мало общего. Когда одному из них исполнилось пятнадцать, а другому двенадцать, королева снова всех удивила, родив еще одного ребенка, хотя уже и была к тому времени в годах. Полагаю, что Аэнгус предпочел бы сына, но дочь тоже может принести пользу, потому что через ее брак можно породниться с кем-то еще. Король с советниками наверняка с самого рождения бедной девочки думали, за кого бы ее выдать замуж. После родов королева, к несчастью, очень ослабела и скончалась, не прошло и лунного месяца.

Аэнгус ненадолго пережил жену, заболев зимой лихорадкой, и Кора стал регентом. Несмотря на траур, будущее его народа озаряла надежда: в преемнике никто не сомневался. Старший сын вырос в превосходного, мудрого не по годам молодого человека, любимого и уважаемого всеми без исключения. Кроме того, благодаря своей любви к музыке и традициям, он установил тесные связи с сообществом друидов.

Одним словом, он был желанным претендентом на престол, на который мог предъявить свои права через три года после кончины Аэнгуса.

Хозяюшка Джунипер умолкает, ее взгляд гаснет.

– И как его звали, этого необыкновенного молодого человека? – спрашиваю я, хотя и так это знаю, потому что сам видел его в тот день, когда, стоя на лестнице, привязывал гирлянды.

– Фелан, – тихо отвечает она, – он был моим хорошим другом. Я по нему скучаю. Из него получился бы замечательный король, но он избрал иной путь.

– Отверг королевский сан, чтобы стать друидом?

Она бросает на меня быстрый, проницательный взгляд.

– Не каждый, Нессан, жаждет власти. Не каждый считает своим долгом следовать желаниям отца. Со временем Фелан может стать лидером иного рода.

– Верховным Друидом?

– В твоих словах слышится чуть ли не презрение. Такой человек может оказывать на общину огромное влияние. И обладать огромными возможностями делать добро. Мудрый король всегда прислушивается к Верховному Друиду. Я думаю, что Фелан в братстве может достичь больших высот, поговаривают, что они возлагают на него большие надежды. Но он не амбициозен и добивается всего только благодаря талантам, которыми его одарила природа.

– Мне кажется, что история не закончена, – говорю я, когда она умолкает. – Будет ли у этой занятной сказки о двух братьях счастливый конец?

– Конец у этой сказки может оказаться каким угодно. О том, что будет дальше, мне, возможно, расскажешь ты или твои друзья.

– Я, Хозяюшка Джунипер, не могу.

– Не можешь или не хочешь?

Я отвечаю не сразу. Друид не может стать королем. Это невозможно из-за правил, определяющих их затворническую жизнь. Даже если предположить, что Ливаун с Брокком уйдут оттуда с Арфой Королей, и мы вернем ее Верховному Барду, конец этой истории может быть только один – Родан станет королем Брефны. И успешное завершение миссии, на самом деле, окажется провалом.

– Не могу, – отвечаю я, – не потому что не доверяю вам, Хозяюшка Джунипер, а потому что действительно ничего не знаю.

К стене я подхожу в промокших ботинках, штаны до колен насквозь пропитаны влагой. На одном плече у меня болтается юбка, на другом сумка. Настроение далеко не лучшее. Добираться сюда мне пришлось намного дольше, чем хотелось, хотя я не останавливалась и даже не прикасалась к еде, которую Арку заставил меня взять с собой. Солнце уже перевалило зенит, в лодыжке пульсирует боль. Теперь, услужливо сориентировав меня музыкой, народ Эрньи молчит. Ладно, это в последний раз. Стена, я под ней и ни одной живой души в поле зрения, если не считать насекомых, которые так и норовят укусить. Похоже, надо петь.

Можно негромко, они и так знают, что я здесь. Конечно знают, иначе почему эта странная мелодия прекратилась сразу после того, как я увидела стену? Перед тем как начинать, надо попить. Пальцы сводит. Будь рядом Дау, я бы попросила его вынуть пробку из бурдюка. Попросила бы, ничуть не стыдясь своей просьбы. Но вместо этого неловко делаю это сама, проливая воду на блузку. Заставляю себя сделать глоток и пою. За такое пение никто бы не заплатил. Не подумал бы встретить мои усилия аплодисментами. Я пою слабым, печальным, дрожащим голосом. Совсем не как воительница с Лебяжьего острова. У меня ничего не получится. Кто пропустит через стену такое жалкое создание? С какой стати доверять Арфу Королей такой ничтожной личности?

Точно. Попробую лучше марш из тех, что так любят на Лебяжьем острове. Он меня хотя бы взбодрит.

Кому какое дело, что это может казаться глупым? Кому какое дело, насколько глупым может казаться пение, если от него зависит будущее брата? Я пою все куплеты и еще пару сочиняю на ходу, и после каждого повторяю припев «К оружию!». И пока пою, без конца марширую.

Когда мне случалось исполнять эту песню на Лебяжьем острове, уже на втором куплете ко мне присоединялись слушатели, дополняя свое участие громоподобным топаньем ног, а порой, – в зависимости от обстоятельств, и количества кубков с элем – грохотанием кулаков по столам. Однако подданным Эрньи этот марш, похоже, не так нравится, как моим товарищам. Голосов, кроме моего собственного, не слышно. Портал закрыт. И вообще ничего не происходит, если не считать солнца, которое за одну-единственную песню проделало весьма значительный путь. Глядя невидящим взглядом на тени от деревьев и думая о брате, я забываю о пении. Что если Эрнья и не собиралась выполнять данное слово? Что если она не намерена его отпускать?

Можно попробовать кое-что еще. На дно сумки я засунула куклу Волфи, в мантии друида и с волосами, свидетельствующими о том, что в его жилах течет королевская кровь. Надеюсь, мне позволят вернуть ее Ашллин. Кукла – самая интригующая часть всей этой головоломки.

– Я сделала все, о чем вы просили, – говорю я, не повышая голоса, и поднимаю Волфи повыше, – и выполнила все задания. А теперь прошу вас, пропустите меня через стену. Время уходит.

Время летит с невероятной скоростью. Может, кто-то недобро шутит надо мной? Ведь есть множество сказок, в которых люди, покинув Колдовской мир, обнаруживают, что за один день, который они там провели, у них дома прошла сотня лет.

– Нам надо вернуться ко двору.

Нет ответа. С каким бы удовольствием я швырнула в эту злополучную стену пару увесистых камней, вдобавок проорав весь имеющийся у меня запас ругательств. С каким бы удовольствием завизжала и бросилась рвать на себе волосы. Но впадать в ярость бесполезно. Вместо этого я жду, стараясь думать о Брокке. Представляю, как он сочинит песнь о пережитом. О женщине, которая будет стоять под стеной до тех пор, пока не превратится в ледяную глыбу, в камень или вообще непонятно во что. О том, как она будет оставаться такой годами, как отовсюду будут приходить странники, чтобы в изумлении поглазеть на это. Что же до брата, в жертву которому она себя принесла, то он навсегда останется в царстве фей и за пирами и танцами просто забудет, что у него когда-то была сестра.