Джульет Марильер - Арфа королей

– Могу я узнать ваше имя? – спрашиваю я.

– А как зовут тебя?

Я сам загнал себя в ловушку.

– Давайте обойдемся именем, которое я вам назвал. Донал.

– Вот оно как. Ну что ж, тогда я обойдусь именем, которым ты назвал меня. Хозяюшка. Мы с тобой осторожничаем, будто разговариваем с обитателями Колдовского мира, подлинные имена которых содержат в себе огромное могущество.

Я улыбаюсь, несмотря на смущение, и вспоминаю несколько легенд, в которых человек может найти выход из трудного положения, если угадает, как на самом деле зовут фею.

– Я совсем не хочу выказать по отношению к вам неуважение. Просто меня связывает обещание.

– Понятно. Тогда давай перейдем к следующему вопросу. Кто тебе обо мне рассказал? Кто прислал сюда?

Это мне, похоже, ничем не грозит. Фелан не просил хранить в тайне его дружбу с этой рассказчицей.

– Один друид. Я бродячий музыкант: играю на арфе, пою и сочиняю песни. Явился ко двору регента. Бываю в неметонах, где мы с братьями обмениваемся сказаниями и мелодиями. О вас упомянул ученик по имени Фелан. Он рассказал мне легенду об обряде коронации короля Брефны, для которого используется ритуальная арфа. Легенду о его корнях. Сказал, что впервые услышал ее от вас.

Она ждет, ее взгляд сосредоточен, но спокоен.

– Я знал, что вы живете где-то наверху. Чувствовал, что к вашему дому, так или иначе, должна быть тропа. Но Шторм стал для меня полной неожиданностью.

Теперь она отводит глаза. В выражении ее лица появляется что-то новое.

– С Феланом все хорошо? – спрашивает женщина. – Он доволен своим выбором?

Тон, которым она произносит эти слова, предполагает, что их связывала крепкая дружба, что она думает и скучает по нему.

– Присоединиться к ордену? Да, думаю, доволен. Я знаю его недавно, но полагаю, что жить жизнью ученого мужа, молиться и соблюдать ритуалы ему в самый раз. Его, по-видимому, высоко ценят как другие ученики, которым он помогает заниматься, так и старейшины.

Лицо женщины озаряется теплой улыбкой.

– Даже не сомневаюсь, что он не упустил шанса с тобой поработать, – говорит она, – Фелан любит музыку. Когда-то он часто у меня бывал, приносил свою арфу, а потом играл на ней для меня и пел. Даже мальчиком демонстрировал редкий талант. Да и жизнь понимал гораздо лучше юноши его возраста.

Я киваю и вдруг понимаю, что она живет в полном одиночестве, пусть даже и по собственному выбору. История со Штормом наводит меня на мысль, что чужаки могут увидеть ее дом, только если рассказчица сама захочет, чтобы к ней явились с визитом. Она, наверное, тоскует, что к ней больше не приходит Фелан.

– Арфу я не взял, – говорю я, – но несколько песен все же знаю и, если хотите, могу вам спеть.

Она широко улыбается.

– Разве я, молодой человек, могу отказаться от подобного предложения? Ты, может, и не Фелан, но так же добр, как и он. Давай доедай, а потом меня немного повесели.

Покончив с едой, я спрашиваю:

– Какие именно песни вы предпочитаете? Те, что я сочиняю сам, в последнее время получаются с грустинкой, но я знаю и веселые, и смешные, все, что заблагорассудится.

– Тогда давай песню о путнике в лесу.

По моему телу опять пробегает трепет волнения.

– У меня такая действительно есть, хотя я ее еще не закончил. Поскольку придумать ей счастливый конец мне не удалось, исполнять ее в парадном зале лорда Коры нельзя.

– Буду рада ее послушать. А тебе должно быть стыдно за то, что ты не взял арфу.

Когда я пою, в моей голове звучит голос сестры и отбиваемый бубном Арку ритм – тихий, но грозный. При этом меня охватывает идиотское ощущение, что за открытыми ставнями уже темнеет, хотя я понимаю, что для этого еще слишком рано.

Рассказчица слушает, сосредоточенно и неподвижно. Шторм лежит на полу и все так же поглядывает на меня одним глазом, время от времени помахивая хвостом.

Я умолкаю.

– У меня было окончание к этому стихотворению, – говорю я, – путник понимал, что куда бы он ни отправился, его дом всегда будет с ним в виде воспоминаний обо всем, что он когда-то любил. Поэтому в дальнейшее путешествие он отправится с новой надеждой на будущее. Но каждый раз, когда я пытался придумать продолжение, оно выходило безысходным и мрачным. Хотя мотив, как на меня, неплох.

– Этим стихам требуется время, – говорит женщина, – отложи их пока, потом еще успеешь к ним вернуться. Идей тебе, думаю, не занимать. Да и голос у тебя, Донал, замечательный. Жаль, что мне не удалось послушать твою игру.

– Задержись я в этих краях подольше, обязательно захватил бы арфу и вам бы сыграл. Но сразу после Дня летнего солнцестояния мы уедем. Нас пригласили развлекать придворных гостей.

– Нас? – спрашивает она.

– Меня и еще двух музыкантов. Мы путешествуем по свету, предлагая свои услуги везде, где они востребованы.

– Угу.

Почему у меня такое чувство, будто она видит меня насквозь? Даже в янтарных глазах пса, и то светится понимание. Может, я, помимо своей воли, где-то проболтался? Или она, подобно моей маме, тоже пользуется инстинктами знахарки, чтобы оценить человека и проникнуть в его намерения? Я бы хотел сказать ей правду. Ей, чувствую, можно доверять. Но я здесь с миссией, у которой есть свои правила.

– В легенде, которую рассказал мне Фелан, – продолжаю я, – королева Маленького народца, чтобы провести переговоры с королем Брефны, проходит через портал между Колдовским миром и миром людей.

Рассказчица ничего не говорит и лишь ждет, что я скажу дальше.