Джульет Марильер - Арфа королей

У меня есть и еще один вопрос, предназначающийся уже Эрнье. Вопрос деликатный, касающийся слов, которые она сказала, когда сюда пришла Ливаун. Королева сказала, что время от времени ее вассалы берут дело в свои руки. Это может означать случаи, когда они напрямую вмешивались в ход событий в мире людей, несмотря на древний запрет. Если бы эти шпионы были вот такими крохотными, да к тому же еще и умели летать, то… Хотя это все домыслы. Как им поднять арфу, будь их даже целая сотня?

В мою дверь негромко стучат. За открытыми ставнями мелькает отблеск свечи.

– Брокк? Ты не спишь?

Это Эрнья. У меня нет времени вскакивать с постели, лихорадочно натягивать одежду и принимать светский облик, чтобы оказать королеве надлежащий прием.

– Дремлю, – отвечаю я, сажусь и натягиваю одеяло, чтобы прикрыть наготу, – и не совсем готов принимать гостей. Но если хочешь, заходи.

– Хочу, мой бард.

На ней ослепительно белый ночной халат, складки которого отражают лунный свет. Распущенные волосы, освободившись от ленты, темным водопадом спадают на плечи. По телу пробегает волна дрожи. Я не знаю, что является тому причиной – вожделение, плохое предчувствие или холод. Эта хижина совсем крохотная. Эрнья ставит свечу в подсвечник на столе, подходит к моей лежанке и садится на ее край. Совсем рядом со мной. Я смотрю ей в глаза и чувствую, как к лицу приливает кровь. За эти дни мы сблизились друг с другом. Привыкли друг друга касаться, вместе гулять, сидеть, взявшись за руки, вдвоем проводить время – я сочиняю песнь, она слушает. Пару раз робко поцеловались. Но это…

– Я пришла без предупреждения, – говорит она.

Эрнья переводит взгляд на одеяло, которое я неуклюже сжимаю, чтобы как можно тщательнее прикрыться, особенно в этот момент.

– Ты, должно быть, замерз, друг мой. Может, что-нибудь наденешь? Я могу отвернуться.

Судя по тону, она веселится. В уголке ее рта появляется озорная ямочка. Я пытаюсь сообразить, как согреться, ничего на себя не надевая. Но как ни стараюсь, ничего придумать не могу.

– Наверное, так было бы умнее, – отвечаю я, не двигаясь с места.

– Если нет, то я могу дать тебе вот это.

Эрнья снимает воздушную шаль, накинутую поверх халата. Ткань больше напоминает край мягкого облака, в свете свечи отливает жемчужным оттенком и даже мерцает, будто в ней прячутся звезды. Эрнья тянется ко мне и набрасывает ее мне на плечи. От того, что она так близко, от ее сладкого запаха, от тепла ее тела у меня захватывает дух. Хотя я сижу совершенно неподвижно, сердце в груди скачет, как самый проворный танцор. Самой подходящей мелодией для такого случая был бы «Скачущий Артаган».

– Спасибо, – шепчу я.

Шаль почти ничего не весит, но я всем телом чувствую ее тепло.

– С твоей стороны… наверное… не очень благоразумно приходить сюда ночью и оставаться наедине со мной.

Эрнья улыбается, берет мою руку и кладет себе на колени. О боги, как бы мне сейчас хотелось, чтобы мужчин лепили из какого-то другого теста. Мое мужское начало еще больше обращает на себя внимание – набросил я на себя одеяло или нет, королева наверняка видит мое состояние.

– Я всего лишь хотела пожелать тебе доброй ночи, – говорит она, – и не засижусь дольше, чем ты, бард, мне позволишь.

– Нет, я… дело не в том, что…

Эрнья подносит к губам мою руку.

– Мой дорогой Брокк. Я не буду принуждать тебя поступать против твоей воли. В конечном итоге это может закончиться плачевно, и мы будем чувствовать себя неловко. Но если ты хочешь… если готов… то тогда можно было бы…

Я отнимаю руку. Это простое действие дается мне с огромным трудом. Я вижу в ее глазах смятение, и в груди тут же вспыхивает ненависть к себе. Однако допустить этого не могу. Не могу сделать шаг, способный стать таким… безвозвратным.

– Миледи, – шепчу я, – если бы все сводилось только к моему желанию, я с восторгом сказал бы «да». Но поступить так не могу, ни сегодня, ни в следующие ночи. У нас чуть ли не завтра День летнего солнцестояния.

Эрнья молчит и смотрит в сторону, обхватив себя руками, словно мои слова ее ранили. Теперь передо мной уже не королева Маленького народца, а деревенская девушка, которую я рисовал в воображении, обиженная моим отказом. Не знаю, что ей сказать.

– Если бы я это сделал, если бы…

– Не молчи, продолжай.

Ее тон холоден, от игривого настроения, в котором она пришла, не осталось и следа.

– Другие мужчины, наверное, отличаются от меня, – говорю я, – мне претит банальная интрижка без сколь-нибудь значимого продолжения, сладкий миг, который длится какое-то время, быстро заканчивается, а потом легко забывается.

Эрнья встает, берет свечу и идет к двери. Затем оборачивается, смотрит мне в глаза, и хотя на ее лице застыло выражение задетой за живое девушки, за ним явственно проглядывает сила – теперь она одновременно и женщина, и королева.

– Ах, Брокк, – тихо произносит она, – мне ведь такое тоже не нужно.

Дверь открывается, тут же затворяется, и она уходит.

Один из стражей Родана, Горв, вдруг исчезает, ни с кем не попрощавшись и ничего не объяснив. На конюшне поговаривают, что он потерял место после того, как потанцевал с Ливаун в тот вечер, когда она принесла принцу извинения. Сегодня в главном зале рядом с Роданом Буах и какой-то новичок. Тоже верзила. Судя по виду – боец. При этом бдителен, как и положено личному стражу. Мы с Ливаун танцуем – второй раз из трех – и я вижу, как они с Роданом сначала смотрят на нас, а потом обмениваются парой фраз.

Танец медленный, его мелодия нежна и печальна. Ливаун положила мне на плечи руки, мои покоятся у нее на талии. Она заколола волосы по бокам, но сзади они свободно спадают ей на спину. Свет множества свечей смягчает их огненно-рыжий цвет до золотистого. Я понимаю, почему на нее засматриваются окружающие. Просто не хочу, чтобы в их число входил Родан. А как раз он и не сводит с нее глаз, поглаживая ладонью подбородок.

– Прекрати на него пялиться, – шипит Ливаун, – да еще так свирепо.

Ответить ей я не могу, хотя мне и надо с ней поговорить. У меня не было возможности рассказать о том, что я видел на площадке для проведения ритуала, и даже сейчас, хотя прошло немало времени, это, как мне представляется, может оказаться важным. Я отвожу взгляд от стола знати и вновь смотрю на партнершу. Музыка звучит то громче, то тише. Мы делаем круг, расходимся и сходимся вновь. А когда, взявшись за руки, кружимся, она улыбается мне мимолетной улыбкой. Ее взгляд теплеет. Я чувствую себя так, словно отпер запретную дверь.

– Что-то не так? – шепчет она.