Стивен Кинг - Дьюма-Ки

– Я хочу освободить тебя от корзинки.

Часть набухшей поверхности бассейна ожила. Отделилась от черноты и вылезла на потрескавшийся, в сорняках, бетонный бортик, расплескивая вокруг себя кляксы жижи.

– Нет, Уайрман, ее понесу я.

Мерзость с глазами.

– Джек, говорю тебе в последний раз.

Тут я увидел хвост и понял, на что смотрю.

– А я говорю вам…

– Уайрман. – Я схватил его за плечо.

– Нет, Эдгар, я могу это сделать.

«Я могу это сделать». Слова эти лязгнули у меня в голове, и я заставил себя говорить медленно, громко, решительно.

– Уайрман, заткнись. Тут аллигатор. Только что вылез из бассейна.

Уайрман боялся змей, Джек боялся летучих мышей. Я понятия не имел, что боюсь аллигаторов, пока не увидел, как этот шмат доисторической черноты отделился от навозной жижи, которая теперь заполняла бассейн, и направился к нам – сначала по бетонной полосе (отбросив последний перевернутый садовый стул), потом сквозь сорняки и лианы, свисающие с кустов бразильского перца. На мгновение я увидел бугристую морду аллигатора, один черный закрытый глаз, словно зверюга подмигивала мне, а потом в зоне видимости осталась лишь черная спина, продвигающаяся по зелени подобно субмарине, три четверти которой находились под водой. Аллигатор направлялся к нам, и, обратив на него внимание Уайрмана, я больше не мог произнести ни слова. Мир расплылся и посерел. Я привалился спиной к старым, теплым на ощупь, потрескавшимся доскам «Гнезда цапли». Привалился к ним и ждал, пока меня сожрет двенадцатифутовый ужас, обитавший в старом бассейне Джона Истлейка.

Уайрман не терял ни секунды – вырвал корзинку из рук Джека, уронил на землю, упал на колени рядом с ней, одновременно откидывая крышку. Сунул в корзину руку и достал самый большой пистолет, который мне только доводилось видеть не на экране, а в реальной жизни. Стоя на коленях в высокой траве перед открытой корзинкой, Уайрман держал пистолет двумя руками. Я видел его лицо, и подумал тогда (думаю и теперь), что выглядел он совершенно спокойным… особенно для человека, у которого змеи вызывают панический ужас. Он ждал.

– Стреляйте! – заорал Джек.

Уайрман ждал. А я увидел в небе цаплю. Она летала над длинной, заросшей лианами постройкой, что стояла за теннисным кортом. Летала ногами вверх.

– Уайрман! – позвал я. – Предохранитель.

– Caray [182], – пробормотал он и что-то сдвинул большим пальцем. Красная точка в верхней части рукоятки пистолета исчезла. Он не отрывал глаз от высокой травы, которая уже зашевелилась. Потом стебли раздвинулись, и появившийся аллигатор молниеносно ринулся на Уайрмана. Я видел этих тварей на канале «Дискавери» и в специальных выпусках «Нэшнл джеографик», но и представить себе не мог, что они способны так быстро передвигаться на лапах-обрубках. Трава стерла практически всю грязь с морды аллигатора, и теперь я видел его широченную ухмылку.

– Пора! – заорал Джек.

Уайрман выстрелил. Раздался оглушительный грохот, и раскаты выстрела покатились, словно что-то каменное по железу. Результат оказался впечатляющим. Верхняя половина головы аллигатора взлетела облаком грязи, крови и плоти. Но зверюга не остановилась; наоборот, коротенькие ножки прибавили в скорости, пробегая последние тридцать футов. Я уже слышал, как трется трава о чешуйчатые бока аллигатора.

Ствол пистолета после выстрела подпрыгнул. Уайрман даже не пытался его удержать. Никогда я не видел моего друга таким спокойным, и до сих пор поражаюсь его самообладанию. Когда пистолет опустился под собственным весом, Уайрман снова взял аллигатора на мушку – расстояние между ними не превышало каких-то пятнадцати футов. Уайрман выстрелил, и вторая пуля подбросила переднюю часть твари к небу, выставив на обозрение зеленовато-белый живот. Зверюга словно танцевала на хвосте, как веселые крокодильчики в мультфильмах Диснея.

– Получай, мерзкий урод! – прокричал Джек. – Мать твою так! Вместе с бабкой!

После второго выстрела пистолет вновь подскочил вверх. И опять Уайрман ему не мешал. Аллигатор, демонстрируя брюхо, упал на бок, лапы-обрубки трепыхались, хвост метался, вырывал траву, разбрасывал комья земли. Кода ствол пистолета опустился, Уайрман в третий раз нажал на спусковой крючок, и в середине живота твари образовалась круглая, с неровными краями дыра, из которой на примятую зеленую траву тут же выплеснулось красное.

Я огляделся в поисках цапли. Она исчезла.

Уайрман поднялся, и я увидел, что его трясет. Он подошел к аллигатору (следя за тем, чтобы не попасть под все еще хлещущий по земле хвост), выпустил в тварь две пули. Хвост в последний раз ударил по земле, тело дернулось и застыло.

Уайрман повернулся к Джеку, поднял дрожащую руку, сжимающую пистолет.

– Израильский «Дезерт игл» калибра ноль триста пятьдесят семь, – пояснил он. – «Большой надежный пистолет задиристых евреев». Джеймс Макмертри [183], две тысячи шестой год. Корзина такая тяжелая из-за патронов. Я взял все запасные обоймы. Больше десятка.

Джек подошел к Уайрману, обнял, поцеловал в обе щеки.

– Если понадобится, я буду нести эту корзину до самого Кливленда и не скажу ни слова.

– По крайней мере тебе больше не придется нести пистолет, – ответил Уайрман. – Отныне эта славная малютка будет у меня за поясом. – С этими словами он засунул пистолет под ремень, предварительно поставив на предохранитель, что удалось ему лишь со второй попытки – так тряслись руки.

Я подошел к Уайрману и тоже поцеловал его в обе щеки.

– Господи, – выдохнул он. – Уайрман более не чувствует себя испанцем. Уайрман определенно начинает чувствовать себя французом.

– Как у тебя вообще оказался пистолет? – спросил я.

– Идея возникла у мисс Истлейк после последней стычки торговцев кокаином в Тампе и Сент-Пите. – Он повернулся к Джеку: – Ты помнишь, не так ли?

– Да. Четверо убитых.

– Вот мисс Истлейк и предложила приобрести пистолет для самозащиты. Я купил самый большой. Мы стреляли по мишеням. – Он улыбнулся. – У нее был зоркий глаз, грохот ей не мешал, а вот отдачу она терпеть не могла. – Он посмотрел на аллигатора. – Полагаю, пистолет я брал не зря. Что теперь, мучачо?

– Обходим дом сзади… кто-нибудь из вас видел цаплю?

Джек покачал головой. Уайрман тоже, на его лице отразилось недоумение.

– Я видел, – продолжил я. – И если увижу снова… или если кто-то из вас увидит… я хочу, чтобы ты подстрелил ее, Джером.

Уайрман вскинул брови, но промолчал. И мы вновь двинулись вдоль восточной стены брошенного особняка.

Как выяснилось, войти в дом через черный ход труда не составило: эта часть дома перестала существовать, за исключением восточного угла. Вероятно, ее уничтожил тот самый ураган, что снес верхние этажи. Глядя на заросшие руины бывшей кухни и кладовой, я осознал, что от «Гнезда цапли» остался разве что покрытый мхом фасад.