Илкка Ауэр - Проклятие ледяной горы

– А что так? Ищешь золото – находишь его, или, может, ищешь любовь прекрасной девы? Ты можешь стать королем всей Калевалы, сыны твоей страны припадут к ногам твоим, а девы будут украшать твои волосы. Ты будешь сидеть на серебряном троне с короной на голове и с полными золотых монет руками.

– Звучит неплохо, – усмехнулся Николас, пожимая плечами.

– В короне сверкает только поверхность, а внутри – пустота. Хочешь наполнить ее своим страхом? – сказал Вяйнямейнен. – Погляди внутрь себя, парень. Может статься, там есть много чего другого, помимо вора и бродяги. Я это знаю, но ты сам должен это увидеть.

Вяйнямейнен погладил бороду и повернулся, чтобы уйти.

Тут Николас схватил его за руку и горячо сказал:

– Погоди немного!

Вяйнямейнен взглянул на Николаса.

– Во сне… эта ведьма Калматар, как мне показалось, искала что-то очень важное, и я думаю, что она искала меня.

– С чего бы ведьма интересовалась тобой? Какой прок Калматар от мелкого воришки? – ответил Вяйнямейнен и вернулся обратно к Кривше.

Хесси зевнул и слез с плеч Николаса.

– Все, я пошел дрыхнуть, – сказал он, удаляясь в небольшой шалаш, устроенный на палубе.

Неожиданно, словно из ниоткуда, рядом с Николасом появилась Сара.

– Старик точно помешался, – сказал ей Николас, качая головой. – И не разберешь, чего несет – одни сплошные загадки.

Сара вздохнула:

– Разве не интереснее дойти своим умом, нежели получать готовые ответы?

Николас устремил взгляд вдаль. Ветер трепал канаты, заставляя их скрипеть, и хлопал кормовым парусом.

– Ну разве не чудо? – прошептала Сара, рассматривая сполохи северного сияния, а потом тяжело вздохнула. – Ах, если бы здесь были мои родители, братья и сестры. Какая красота!

Слова Сары словно пробудили Николаса. Ее тонкий голосок звучал так нежно.

– Твоя семья будет с нами на обратном пути, если нам удастся их спасти.

– Я кажусь глупой, что надеюсь на такое? Или только несчастной?

– Ты не глупая, что хочешь вернуть семью. Только откуда мне знать об этом? – сказал ей Николас, отмахиваясь от вдруг нахлынувшей грусти и стискивая зубы от тоски. Он хотел быть рядом с родителями сильнее, чем ему хотелось богатства и славы.

Николас посмотрел на Сару и вдруг понял, что кто угодно способен на что угодно ради любимой семьи. Он понял Сару и себя самого. Она стояла у борта летучего корабля и казалась нежной белой фиалкой, ее светлые волосы развевались на ветру, и сверкание северного сияния заставляло ее кожу и крылья светиться изнутри. Николас почувствовал, как что-то сжалось у него в груди, еще немного – и он прикоснулся бы к руке Сары, но тут девочка неожиданно отодвинулась.

– Пожалуй, пора идти спать, король воров. Спокойной ночи, – сказала она и исчезла в другой части корабля.

В полном онемении Николас посмотрел ей вослед точно так же, как он всякий раз смотрел на вещь, которую ему очень сильно хотелось украсть.

На восходе, пока Хесси продолжал храпеть в гнезде, сделанном им посреди свернутого в бухту каната, Николас проснулся и вылез из-под одеяла: холодный ветер тут же стер остатки сна с глаз.

Недалеко, у борта, стояла Сара, Вяйнямейнен всматривался в даль с носа корабля, а Кривша дремал на руле. Летучий корабль раскачивался и скрипел: он двигался вперед, оставляя за собой полосу черного дыма. В воздухе пахло кожей и гарью.

Николас подошел к Саре. Его давно мучил один вопрос, который ему хотелось обсудить с ней с глазу на глаз, поэтому, убедившись, что Вяйнямейнен стоит достаточно далеко, он собрал всю волю в кулак и шепнул:

– Мне тут пришло в голову. Я ведь обещал спасти жителей твоей деревни и доставить их домой в целости и сохранности, так ведь?

– Именно так, – ответила Сара.

– А вот как думаешь, согласились бы они, оказавшись дома, наградить за это меня и Хесси? – вдруг саданул он.

Сара повернулась к Николасу, и на ее лице было написано одновременно изумление и неверие. Она не могла вымолвить ни слова. Николас посмотрел в ее большие глаза и, совершенно осмелев и более не рассуждая, неловко заключил ее в свои объятия.

– И если мне удастся спасти твоих, могу ли я для тебя быть чем-нибудь другим, а не просто вором? – промямлил он.

Сара прямо-таки вспыхнула: она в бешенстве вырвалась из объятий Николаса и сделала шаг назад, ее крылышки трепыхались часто-часто, а сама она побледнела так сильно, будто встретилась с привидением.

– Ты за кого меня принимаешь? – произнесла Сара сквозь зубы с такой яростью, какой ранее Николас никогда от нее не слышал.

– А что? А что такого я сказал? – спросил, краснея, Николас. Вся смелость тут же вытекла из него, словно вода из треснувшего кувшина.

– С этим ничего не выйдет, – неожиданно пророкотал голос Вяйнямейнена прямо за спиной Николаса. Тот, пристыженный, обернулся.

Старец посмотрел на него пылающим взглядом и произнес сухо:

– Ты не отдался испытанию всем сердцем. Ты бесчестен, а честность здесь более важная вещь, чем то, в состоянии ты справиться или нет.

Николас собрался с духом:

– Не понимаю, по какому поводу ты здесь беснуешься и орешь! Я всем сердцем с вами, и в этом ты можешь быть уверен. Я хочу помочь жителям деревни, спасти семью Сары, и вообще!

– Тебя постигнет неудача, – вздохнул Вяйнямейнен, покачал с грустью головой и шагнул мимо Николаса и Сары туда, где преспокойно дремал Кривша.

В полном оцепенении Сара смотрела вслед Вяйнямейнену. Слова Николаса, его неловкие объятия и речи старика застали ее врасплох. И только частое трепыхание ее крыльев говорило о степени испытанного потрясения.

Вяйнямейнен развернулся и указал пальцем на Николаса:

– Ты не понимаешь, что говоришь, и не ведаешь, чего желаешь. И поэтому ты лишен истинной смелости, – продолжил шаман и повернулся к кузнецу. – А если у тебя нет истинной смелости, то ты не в состоянии сделать то, что должен. Кривша, меняй курс корабля. Мы возвращаемся!

– Что такое? – воскликнул еще полусонный Кривша. – Что ты сказал?

– Поворачивай посудину!

– А вот и нет! – закричал Николас, встав перед Вяйнямейненом. – Я не шучу, понятно тебе? И все не так, как ты тут плетешь. Я знаю, чего хочу, и помимо всего прочего…

Неожиданно Вяйнямейнен оттолкнул Николаса в сторону и шагнул на нос корабля.

– Кривша, мы летим слишком низко! Поднимай корабль скорей!

Кривша начал тут же дергать то за одно, то за другое, натягивать канаты, быстро прикручивать клапаны на печи и на шарах: в топке мгновенно разыгралось пламя, искры стремительно полетели из трубы, а пар со свистом начал высаживать соединения многочисленных трубок.

Хоть и медленно, но летучий корабль все же набрал нужную высоту, проскочил в совершенно черную расселину между двух сопок и помчался по ней, задевая за вершины деревьев. На палубу посыпался снег.