Рэмси Кэмпбелл - Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

Она покашливала, и тогда он бросал свое дело, каким бы ни занимался, и протягивал изящную руку с ухоженными ногтями, чтобы она положила письмо ему на бледную, без единой черточки ладонь. Эта ладонь поражала Нел – такая гладкая, будто у него не было ни прошлого и будущего. Будто он просто явился в мир, как явился в Брейкуотер, шестью месяцами раньше, имея при себе все нужные письма со всеми нужными печатями. С ним были только два человека с картофельными физиономиями, которые редко подавали голос, а если открывали рот, то изъяснялись односложным мычанием. Он аккуратно сместил действовавшего вице-короля – человека, известного своей бездеятельностью, пьянством, пристрастием к молоденьким, а также к мздоимству. Замена была встречена горожанами с радостным удивлением. Новый Вице-король оказался превосходным организатором и весьма талантливо сумел заткнуть рот оппозиции, так что впервые за много лет город вздохнул спокойно и заработал как часы. На смену недовольству его диктаторскими замашками пришли одобрительные кивки, когда почта начала прибывать вовремя, поставщиков продуктов обязали навести чистоту в кладовых и на кухнях, а штрафы за брак или несоблюдение сроков стали больно бить виновных по карману.

Когда Далита в первый раз отправила ее с таким поручением (так и не дождавшись визита нового Вице-короля в свое заведение), Нел решила, что женщина печется о своем деле. Она предположила, что Далита боится, как бы новая власть не принялась искоренять разврат – от них такого можно было ожидать. Как еще объяснить, что Вице-король так ни разу и не появился в доме у Плакучих Ворот? Товар Далиты не нуждался в рекламе, слава бежала впереди него, дом привлекал клиентуру даже и без небольшой дополнительной ворожбы вроде заколдованного слушка, запущенного на многолюдной рыночной площади, или крохотной гирлянды из заговоренных ромашек, украдкой положенной в карман или корзину.

Но потом Нел поняла – это не просто продвижение продукции, подымай выше. Предложение Далиты состояло не в разовой услуге, речь была кое о чем куда более солидном и постоянном.

Далита была твердо намерена занять более заметное место в обществе.

Вначале Нел просто ждала, что Вице-король сейчас чихнет, высморкается и отошлет ее прочь со смехом, который будет эхом отдаваться у нее в ушах – но он не сделал ничего подобного. Он прочитал записку, открыл медальон, прикрепленный к конверту, некоторое время внимательно рассматривал портрет Аши, потом кивнул и проронил: «Я рассмотрю это предложение».

Нел слово в слово передала ответ матери, и та с удовлетворенным видом откинулась на спинку массивного кресла. Глаза у нее блестели. Стремительность, с которой было проделано это сватовство, больше напоминающее сделку, никого не удивила.

Теперь Нел чуть ли не через день посещает по утрам Вице-короля по разным вопросам, связанным с подготовкой к свадьбе. Он не дает ей прямых ответов, но ближе к вечеру присылает одного из своих людей с письмом.

С Нел он передает традиционные подарки невесте (с которой ни разу не виделся), по одному каждый день в течение недели перед свадьбой. Все это странные, нелепые вещицы, кажется, имевшие в начале своей жизни другое назначение. Ржавая железная монета, вставленная в изящную филигранную оправу и висящая на толстой золотой цепи. Тряпичная кукла, наряженная в прекрасное изящное платье и обутая в искусно сделанные миниатюрные туфельки, но вот запах у куклы… скверный, затхлый, немного отдающий мертвечиной. Браслет из старых, потерявших цвет бусин, нанизанных на длинную нить из кованого серебра. Медный перстенек с розовым кораллом. Осколок зеленого бутылочного стекла, вставленный в позолоченную раму, будто картина. Траурная брошь [15], вся помятая и в пятнах, а волосы в ней пыльные, совсем истерлись и пересохли, зато с обратной стороны прикреплена новая крепкая булавка – теперь не отстегнется. И, наконец, сегодня серьги.

Это крупные, чистой воды бриллианты, хотя и покрытые грязью. Такие камни под силу оценить только знатоку (а Далита из их числа).

Висят они на простеньких серебряных крючках.

Выглядят серьги довольно уродливо, а Вице-король требует, чтобы на предстоящей свадьбе невеста была в них.

Чердак протянулся на всю длину дома. Там шесть кроватей – узеньких, деревянных, зато на них пышные и мягкие матрасы, толстые пуховые одеяла, шелковые покрывала, а подушек столько, сколько смогло уместиться. С одной стороны у каждой кровати свой платяной шкаф, из некрашеной светло-желтой сосны, покрытой только лаком. Дверцы с трудом закрываются, так набиты шкафы изнутри: дневные платья, вечерние туалеты, костюмы для клиентов с особыми запросами, легчайшие пеньюары для тех, кто не любит лишних препятствий на пути к цели. С другой стороны прикроватные тумбочки – и чего только в них нет: драгоценности, украшения для волос, чулки, панталоны, обереги и амулеты, случайные церковные свечки, пудры, румяна и духи. Тощий тюфяк Нел не здесь, на кухне, заваленный старыми стегаными одеялами сестер.

А есть еще пространство, где больше не стоят кровать, шкаф и тумбочка, но следы их ножек все еще заметны. Напоминание об Исхе, которая вечно говорила о побеге и однажды сбежала. Пространство, зачарованное взглядами, что бросают на него другие девушки, и незримым присутствием той, о ком теперь говорят редко и только шепотом, чтобы не услышала мать. Пространство, наполненное надеждой.

Деревянный пол сплошь покрыт коврами из пушистой шерстяной пряжи – по ним можно ходить только босиком, поэтому вся обувь девушек хранится в комнатке, занимающей половину крохотной прихожей чердака (во второй половине располагается ванна за занавеской) и уставленной рядами полок со всевозможными тапочками, сапожками, туфельками на каблучках, сандалиями из позолоченной и посеребренной кожи, замысловатыми конструкциями из лент и бантов, которые приходится долго прилаживать по ноге, чтобы можно было сделать хоть шаг.

У дальней стены длинной комнаты священное место: одна большая кровать с четырьмя столбиками, такая широкая, что на ней могут запросто улечься три взрослых человека, с балдахином из плотного узорного гобелена – он не пропустит свет, если захочется поспать днем. По обе стороны кровати стоят шкафы из красного дерева, тоже полные доверху. По левую сторону от них – туалетный столик и пуфик с мягчайшей подушкой, чтобы ягодицы избранной не пострадали. На столике рядами, горками, стопами разложены ожерелья, браслеты, сережки и кольца, все они сверкают и переливаются, точно крохотная вселенная с небрежно раскиданными по ней звездами. А между ними – вазочки и бутылочки (хрустальные, все разной формы), краски и помады для того, чтобы оттенить глаза, подчеркнуть скулы, придать губам чуть больше пухлости, чем предназначено Природой, а еще масло (дорогое, редкостное), заставляющее черные волосы блестеть, будто мокрый обсидиан.