Джулия Кеннер - За час до рассвета. Время сорвать маски

– Когда ты собираешься ему сообщить?

– Скоро. Может быть, даже сегодня вечером. Мне нужно только набраться смелости. – Она пожимает плечами. – Дело не в том, что я его не люблю. Просто… – она умолкает, не зная, как сказать.

– Не волнуйся. Поверь, я тебя понимаю.

К тому времени, когда появляется Дэмиен, я успеваю выпить кучу коктейлей и натанцеваться. Как всегда, при его появлении посетители замолкают и расступаются. Он идет ко мне, и я зачарованно смотрю, как он проходит через танцпол, не в силах поверить, что вся эта сила и грация принадлежат мне. Что из всех в этом клубе я единственная, кто увидит его голым. Почувствует его горячие губы на своей коже. Будет громко кричать при каждом его проникновении внутрь.

Дэмиен обнимает меня и крепко целует. Я прижимаюсь к нему, голова кружится от опьянения и эйфории, и в теле отзывается каждый удар громкой музыки. Я вся вспотела от напряжения, кожа блестит, одежда прилипла. Чуть приподнявшись на носочках, я целую его в ухо.

– Я хочу тебя. Сейчас.

И это правда: я отчаянно хочу его. Но, учитывая, что мы на танцполе, вряд ли мое желание осуществимо. К моему удивлению, Дэмиен берет меня за руку и увлекает в дальнюю часть клуба, где заводит в маленький лифт, открываемый ключом-картой. Даже сквозь алкогольную дымку я не могу не отметить напряжение на его лице и тяжелый взгляд. Уже не говоря о том, что он до сих пор не сказал мне ни слова.

– Дэмиен? В чем дело?

Двери лифта раздвигаются, и мы оказываемся в офисе. Одна стена полностью стеклянная, я вспоминаю, что видела ее с танцпола. Она сделана из зеркального стекла и подсвечена лампочками, поэтому всякий, кто посмотрит на нее снизу, увидит лишь искаженные отражения танцоров в окружении цветных огоньков. Зато нам отсюда отлично видно весь клуб.

Именно к этой стене и толкает меня Дэмиен, пока наконец я не прижимаюсь спиной к стеклу. Его глаза горят недвусмысленным огнем, и я чувствую, что внутри меня зарождается ответное пламя. Не знаю, что случилось и зачем ему это нужно, но сейчас это не имеет значения. Я принадлежу ему, и он может взять меня так, как ему захочется. А хочется ему – грубо.

Он задирает юбку и срывает с меня трусики. Приподнимает мою ногу и обхватывает ею свое тело, так что теперь я полностью раскрыта. Его член напрягся под тканью брюк, я двигаю бедрами, трусь о него, жаждая ощутить его внутри себя, почувствовать, как он наполняет мою вагину.

Наши взгляды встречаются, Дэмиен молчит, но по его лицу я вижу, что его желание ничуть не меньше моего. Я быстро расстегиваю молнию на его джинсах и зачарованно смотрю, как его член вырывается на свободу. Мне хочется трогать его, ласкать – но нет времени. Дэмиен стискивает мои бедра, приподнимает и насаживает так резко, что я едва подавляю крик.

Мы движемся в едином ритме, он резко прижимает меня к стеклу, и на какое-то мгновение я представляю, как падают прямо на танцпол наши сплетенные тела, и мы продолжаем заниматься любовью, а весь мир смотрит на нас. От этой фантазии я становлюсь еще более влажной.

Дэмиен пристально вглядывается мне в лицо, мощные толчки становятся все чаще. Я вижу, как нарастает блаженство в его глазах, и обвиваю его ногами, притягивая ближе, в тот самый момент, когда он кончает. Он содрогается, не выходя из меня, и я пропускаю руку меж наших тел и ласкаю свой клитор, все быстрее и быстрее, пока сама не кончаю, и мои мышцы сжимаются вокруг его члена, вызывая последние волны оргазма, от которого мы оба сотрясаемся.

Наконец мы оседаем на пол, тяжело дыша, крепко обнявшись и запутавшись в одежде. Когда к нам возвращается способность двигаться, я смотрю на Дэмиена, опершись на локоть.

– Так ты скажешь, в чем дело? – спрашиваю я тихонько.

Он берет мое лицо в ладони и пальцем ласково гладит подбородок.

– Я никому не позволю покушаться на мое.

– Твое? Это ты обо мне? – непонимающе хмурюсь я.

Дэмиен не отвечает, но по его помрачневшему взгляду и так все понятно.

– Что случилось?

– Я встречался с Жизелью. Ты с ней больше не работаешь.

От этих слов я резко сажусь.

– Какого черта? – Тут я думаю о сообщении. – Проклятье, Дэмиен, прекрати говорить загадками и скажи наконец, что происходит.

Он чуть приподнимает бедра, чтобы поправить одежду. Встает, и я делаю то же самое. Вместе мы стоим у стеклянной стены.

– Камера наблюдения зафиксировала ее. Я поговорил с ней, и она призналась, что слила историю с портретом, чтобы заработать денег на продвижение собственного бизнеса, когда они с Брюсом разошлись. Она же рассказала о Джеми и «Феррари», не говоря уж о том бреде насчет нашего любовного гнездышка в Малибу.

– Не может быть!

Но я уже вспоминаю, каким натянутым было выражение лица Жизели, когда я рассказала ей о том, что Джеми поживет в Малибу. Еще я припоминаю ее жалобы на финансовые трудности, последовавшие за разводом. Но самое главное – сообщение. Теперь я понимаю, что это было признание. Признание и попытка попросить прощения.

– Но ведь она сама рассказала мне о той статье в «Бизнес Джорнал».

– Маскировка, – хмыкает Дэмиен. – Она продает историю, потом рассказывает тебе. Вы вместе удивляетесь, и она выглядит невинной овечкой.

В голове у меня гудит.

– Погоди-ка секундочку. Ты ее уволил? Она красила стены в моем офисе. Если кто и должен был дать ей отставку, то только я.

– Я же сказал, – повторяет Дэмиен. – Никому не позволю покушаться на мое.

Его голос острый, как лезвие, таким мне редко доводилось его слышать.

В эту секунду я вспоминаю об опасной стороне Дэмиена. О бескомпромиссности, которая в молодости помогала ему выигрывать игру за игрой в теннис, а затем – взмыть по карьерной лестнице, даже не запыхавшись. И вставать у него на пути уж точно не стоит. Но Жизель-то целилась не в него. Пусть статьи о нас обоих, но она проникла именно в мой офис, в мою жизнь.

Дэмиен не отрывает от меня взгляда и, конечно, видит, что я вот-вот взорвусь.

– Вопрос закрыт, – говорит он сурово. – Уже все решено.

– Как именно?

– Я объяснил ей, что мои юристы вполне могут предъявить ей обвинение в клевете и вторжении в частную жизнь. Жизель – деловая женщина, поэтому она понимает, что я готов вести разбирательства вечно, но ей вряд ли удастся найти адвоката, чья почасовая оплата не подорвет ее и без того шаткое положение. В общем, мы договорились.

– О чем?

– Она переписывает все права собственности, пользования и проценты от дохода галереи на меня, а сама переезжает во Флориду. И скатертью дорога!

Я прижимаюсь ладонями к стеклу, как будто его прохлада может меня остудить.

– Ты сражаешься за меня, Дэмиен.

– Я люблю тебя, Ники. И всегда буду за тебя сражаться.