Григорий Кружков - Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

О люди-чело веки,
Несчастный, жалкий род!
У вас носы – калеки,
Они глухи навеки,
Вам даже вонь аптеки
Носов не прошибет.

Вас выперли из рая,
И, видно, потому
Вам не понять, гуляя,
Как пахнет ночь сырая,
Когда из-за сарая
Ты внюхаешься в тьму

Прохладный запах влаги,
Грозы летучей знак,
Следы чужой дворняги
И косточки, в овраге
Зарытой, – вам, бедняги,
Не различить никак.

Дыханье зимней чащи,
Любви укромный вздох,
И запах зла грозящий,
И утра дух пьянящий, –
Все это, к славе вящей,
Лишь нам дарует Бог.

На том кончает Квудль
Перечисленье благ.
О люди, вам не худо ль?
На что вам ваша удаль –

На что вам ваша удаль
Безносых бедолаг?

Средь вечных льдов, где царствует Борей,
И в сумерках саванн, под вой шакала,
На островах тропических морей
Среди скучающего персонала,
Куда б нога британца не ступала,
В хибаре сельской и во храме муз,
Под сводами таверны и вокзала
Читают «Иллюстрейтед Лондон Ньюс». [137]

Так с незапамятных ведется дней:
Еще Бенгалия не восставала,
Еще не вышел в Ротшильды еврей
И Патти на театре не блистала,
А уж почтенный предок наш, бывало,
Закурит трубку да закрутит ус
И, погружаясь в новости Непала,
Читает «Иллюстрейтед Лондон Ньюс».

Так что же я сижу как дуралей
И жду, ворочая мозгами вяло?
Ведь мне необходимо поскорей
Еще одну заметку для журнала
Придумать. За задержку матерьяла
Меня уволят – вот какой конфуз!
А там найдут другого зубоскала
Писать для «Иллюстрейтед Лондон Ньюс».

Посылка

Принц! Если вдруг хандра на вас напала,
Бегите в кресло от пустых обуз,
И запалив «гавану» для начала,
Читайте «Иллюстрейтед Лондон Ньюс».

Другу [138]

Клубились тучи, ветер выл,
и мир дышал распадом
В те дни, когда мы вышли в путь
с неомраченным взглядом.
Наука славила свой нуль,
искусством правил бред;
Лишь мы смеялись, как могли,
по молодости лет.
Уродливый пророков бал
нас окружал тогда –
Распутство без веселья
и трусость без стыда.
Казался проблеском во тьме
лишь Уистлера вихор,
Мужчины, как берет с пером,
носили свой позор.
Как осень, чахла жизнь, а смерть
жужжала, как комар;
Воистину был этот мир
непоправимо стар.
Они сумели исказить
и самый скромный грех,
Честь оказалась не в чести, –
но, к счастью, не для всех.
Пусть были мы глупы, слабы
перед напором тьмы –
Но черному Ваалу
не поклонились мы,
Ребячеством увлечены,
мы строили с тобой
Валы и башни из песка,
чтоб задержать прибой.
Мы скоморошили вовсю
и, видно, неспроста:
Когда молчат колокола,
звенит колпак шута.
Но мы сражались не одни,
подняв на башне флаг,
Гиганты брезжили меж туч
и разгоняли мрак.
Я вновь беру заветный том,
я слышу дальний зов,
Летящий с Поманока
бурливых берегов;
«Зеленая гвоздика»
увяла вмиг, увы! –
Когда пронесся ураган
над листьями травы;
И благодатно, и свежо,
как в дождь синичья трель,
Песнь Тузиталы разнеслась
за тридевять земель.
Так в сумерках синичья трель
звенит издалека,
В которой правда и мечта,
отрада и тоска.
Мы были юны, и Господь
еще сподобил нас
Узреть Республики триумф
и обновленья час,
И обретенный Град Души,
в котором рабства нет, –
Блаженны те, что в темноте
уверовали в свет.
То повесть миновавших дней,
лишь ты поймешь один,
Какой зиял пред нами ад,
таивший яд и сплин,
Каких он идолов рождал,
давно разбитых в прах,
Какие дьяволы на нас
нагнать хотели страх.
Кто это знает, как не ты,
кто так меня поймет?
Горяч был наших споров пыл,
тяжел сомнений гнет,
Сомненья гнали нас во тьму
по улицам ночным;
И лишь с рассветом в головах
рассеивался дым.
Мы, слава Богу, наконец
пришли к простым вещам,
Пустили корни – и стареть
уже не страшно нам.
Есть вера в жизни, есть семья,
привычные труды;
Нам есть о чем потолковать,
но спорить нет нужды.

Что делать с пойманным Китом? –
В уху его не кинешь;
А если кинешь, то потом
Котел с плиты не сдвинешь.

Но есть в Ките немалый плюс:
Научно обработан,
Он нам дает китовый ус
И рыбий жир дает он.

Конечно, больно наблюдать,
Когда невинной крошке
Противный этот жир глотать
Велят по чайной ложке.