Трумен Капоте - Завтрак у Тиффани. Голоса травы

Оранжевые силуэты роились вокруг кораллового замка, и мне вспомнилось утро на чердаке, когда я помог Долли отыскать этот замок и жемчужную гальку. С этого все началось, и при одной мысли, чем может закончиться, если Кэтрин невозмутимо подойдет и глянет вниз, я взмолился, чтобы этого не случилось. Но если бы она и подошла, то никого бы не увидела, так как я дал деру.

Райли заставил меня прождать его в машине больше двух часов. За это время он успел смотаться домой, откуда вернулся в таком раздражении, что мне оставалось только помалкивать. Он застал такую картину: его сестрички, Энн и Элизабет, плюс Мод Риордан валяются в постелях, а в гостиной повсюду разбросаны бутылки из-под кока-колы и сигаретные бычки. Мод взяла вину на себя, мол, это она пригласила мальчиков послушать радио и потанцевать, но досталось сестрам. Он стащил их с кроватей и устроил им порку.

– То есть как порку? – не понял я.

– А так. Положил на колено и отшлепал по заду теннисной тапкой.

Это не укладывалось у меня в голове; а как же чувство человеческого достоинства?

– Ты слишком сурово обошелся с сестрами, – сказал я и мстительно добавил: – Мод – вот кто главная виновница.

– Да, – согласился он с серьезным видом, – я и ее хотел отшлепать, хотя бы уже за то, что она обзывала меня по-всякому, чего я никому не прощаю, но она выскочила через черный ход раньше, чем я успел ее изловить.

А я про себя подумал: ага, кажется, Мод поймала-таки тебя на крючок.

Обычно растрепанные волосы Райли были прилизаны с помощью бриллиантина, и от него пахло сиреневой водой и тальком. И без его объяснений было ясно, куда он заглянул и по какой причине. Сейчас он уже на пенсии, а тогда этот удивительный человек был известным парикмахером. Амос Легран. Люди вроде шерифа и сам Райли Хендерсон, да все, если вдуматься, называли его за глаза «старой голýбой». Но без всякого зла. Амос практически всем нравился, и ему желали добра. Маленькая обезьянка, которой приходилось вставать на приступку, чтобы тебя постричь, он был такой живчик и трещал, как пара кастаньет. Всех постоянных клиентов, мужчин и женщин, он называл одинаково: «солнце».

– Солнце, – говорил он, – хорошо, что ты пришел постричься, а то я уже собирался купить тебе заколки.

У Амоса был потрясающий дар: он мог болтать на любую тему, как с бизнесменом, так и с десятилетней девочкой, будь то доходы Бена Джонса от продажи урожая арахиса или список приглашенных на день рождения Мэри Симпсон. К кому ж еще должен был отправиться Райли за новостями? Сам-то он, конечно, излагал их от себя, но я так и слышал голос Амоса, похожий на щебетанье колибри:

– Вот, солнце, чем заканчивается, когда оставляешь деньги где попало. Но Верена Талбо! А мы-то думали, что каждую заработанную монетку она относит в банк. Двенадцать тысяч семьсот долларов! И это еще не все. Похоже, Верена вместе с этим доктором Ритцем собиралась открыть общий бизнес, почему она и купила заброшенный консервный завод. Так вот, представляешь: она дала Ритцу больше десяти тысяч на покупку оборудования и еще бог знает чего, и теперь выясняется, что он не потратил даже цента. Все прикарманил. Теперь его ищи-свищи. Обнаружится потом в Южной Америке, и то не факт. Лично я никогда не намекал на то, что у них там какие-то темные делишки. Наоборот, я говорил, что Верена Талбо слишком разборчивая. Солнце, ты бы видел, сколько перхоти на голове у этого еврея! Такая умная женщина… может, она в него втюрилась? А этот шурум-бурум с ее сестрой! Неудивительно, что док Картер вкалывает ей успокоительное. Но Чарли Кул, это вообще. Как тебе это нравится? Судья, рискуя жизнью, залез на дерево!

Мы рванули из города – фьюить, только нас и видели, так что насекомые разбивались в лепешку о ветровое стекло. Мимо нас проносился сухой, с синькой, словно накрахмаленный, осенний денек, на небе ни облачка. Но мои юные косточки, по примеру стариковских, предсказывали грозу, ей-богу. В суставах отзывались раскаты грома с зябкой мокрядью. Все ныло так, как будто надвигается ураган, по меньшей мере, о чем я и сообщил Райли, а в ответ услышал:

– Совсем ку-ку? Ты погляди на небо.

Мы как раз заключали с ним пари, когда он вписался в крутой поворот возле кладбища и, дернувшись всем телом, ударил по тормозам, но под скрип шин мы еще проехали несколько метров, так что было время прокрутить в памяти свою жизнь. Райли тут был ни при чем: прямо посреди дороги неуклюже, как хромая корова, ползла кибитка Крошки Гомера. Вдруг она остановилась как вкопанная, с лязгом, характерным для сломавшейся техники, и через мгновение из кабины вылез шофер – женщина.

Молодой я бы ее не назвал, но как весело гуляли ее бедра и как зазывно перекатывались ее грудки под блузкой персикового тона. На ней были бахромчатая замшевая юбка и ковбойские сапоги до колен – а вот это уже зря, так как именно ее ноги, если бы она их открыла, наверняка привлекали бы особое внимание. Она оперлась на переднюю дверцу и заглянула в открытое окно. При этом веки опустились вниз, словно не выдержав веса ресниц, а кончик языка облизнул ярко-красные губы.

– Доброе утро, ребята, – произнесла она замедленно, точно предохранитель, срабатывающий с задержкой. – Не подскажете мне дорогу?

– Вы что творите? – Райли снова взял себя в руки. – Из-за вас мы чуть не перевернулись.

– Удивительно, что вы сами об этом заговорили. – Женщина с дружелюбным видом встряхнула копной дотошно завитых волос этакой абрикосовой расцветки, и локоны запрыгали, как колокольчики, разве что беззвучные. – Вы превышали скорость, мой дорогой, – окоротила она его любезнейшим тоном. – Я полагаю, это прописано в законе. В законах все прописано, особенно в местных.

– А как насчет закона против таких грузовиков? – не остался в долгу Райли. – Подобная развалюха не должна выезжать на дорогу.

– Вы правы, дорогой, – рассмеялась женщина. – Я бы с вами махнулась. Вот только вряд ли мы все здесь поместимся; нам даже в нашей кибитке тесновато. У вас сигаретки не найдется? Спасибо, вы душка. – Когда она прикуривала, я заметил, что руки у нее костлявые, грубые, ногти ненакрашенные, а один вообще черный, словно она его прищемила дверью. – Мне сказали, что в той стороне мы сможем найти мисс Талбо. Долли Талбо, которая живет на дереве. Вы не будете так любезны показать, где именно…

За ее спиной из грузовика повысыпал народ, которого хватило бы на целый сиротский приют. Малыши, кое-как ковыляющие на кривых ножках, карапузы с текущими соплями, девочки-подростки, которым впору носить лифчик, и уже такие молодцеватые парни. Я насчитал дюжину, включая двух косоглазых близнецов и спеленатого младенца на руках у пятилетнего ребенка. И они продолжали прибывать, как кролики из шляпы фокусника, пока не запрудили дорогу.