Трумен Капоте - Завтрак у Тиффани. Голоса травы

– Это все ваши? – испуганно спросил я, насчитав уже полтора десятка.

Один мальчик лет двенадцати в маленьких очочках с металлической оправой разгуливал в огроменной шляпе, делавшей его похожим на оживший гриб. У многих проглядывала ковбойская атрибутика: сапоги или хотя бы шарф родео. И все выглядели понурыми и болезненными, как будто годами сидели только на вареной картошке и луке. Они сгрудились вокруг автомобиля, тихие, словно призраки, если не считать самых мелких, которые тыкали пальцами в передние фары и скакали на крыльях.

– Мои, дорогой, чьи ж еще, – ответила она, шлепая девчушку, которая карабкалась по ее ноге не хуже, чем клещ на майский шест. – Иногда кажется, что у нас есть парочка приблудных. – Она пожала плечами, а кое-кто из детей улыбнулся. Похоже, они в ней души не чаяли. – У кого-то папаши умерли, другие до сих пор живы; в любом случае нас это не касается. Вы, наверное, не были на нашем вчерашнем собрании. Я сестра Ида, мама Крошки Гомера.

Я поинтересовался, где он. Она, поморгав, огляделась вокруг себя и показала на мальчика в очочках, а тот, покачивая шляпой, приветствовал нас такими словами:

– Хвала Иисусу. Свисток не нужен? – Надув щеки, он дунул в оловянную свистульку.

– Чтобы отпугнуть дьявола, – объяснила мамаша, заправляя торчащие завитки. – И в практическом отношении полезная штука.

– Две монеты, – потребовал мальчишка с озабоченным личиком цвета холодной сметаны. Шляпа опустилась до бровей.

Я б купил свисток, если бы у меня были деньги. Они все смотрели голодными глазами. Вот и Райли, видимо подумав о том же, протянул пятьдесят центов и взял два свистка.

– Храни вас Бог, – сказал Крошка Гомер и попробовал монету на зуб.

– Нынче столько подделок, – доверительно сообщила его мать, словно извиняясь. – А мы такие, что не ждем подвоха. – Она вздохнула. – Так не подскажете? С учетом, сколько осталось бензина, нам далеко не уехать.

Райли сказал ей, что она только зря теряет время.

– Там давно никого нет. – Он завел мотор; сзади уже сигналил водитель, которому мы мешали проехать.

– На дереве? – Ее жалобный голос пытался перекричать нетерпеливый рев мотора. – Но тогда где нам ее искать? – Она попыталась удержать наш автомобиль. – У нас к ней важное дело, мы…

Райли рванул вперед. Обернувшись, я увидел, что они глядят нам вслед сквозь клубы дорожной пыли. Я сказал Райли, что, вообще-то, не мешало бы узнать, какое у них дело, после чего угрюмо заткнулся. И получил ответ:

– А то я не знаю.

Он был прав, Амос Легран рассказал ему о сестре Иде всю подноготную. У нас она оказалась впервые, но Амос утверждал, будто в один из своих разъездов видел ее на ярмарке в Боттле, что в нашем округе неподалеку. Очевидно, ее знал и преподобный Бастер; не успела она появиться, как он разыскал шерифа и потребовал судебного запрета на любые выступления труппы Крошки Гомера. Он назвал их рэкетирами и заявил, что так называемая «сестра Ида» печально известна в шести штатах как гулящая девка: еще бы, пятнадцать детей, а мужем и не пахнет! Амос разделял мнение, что она никогда не была замужем, однако полагал: такая плодовитая женщина заслуживает уважения. Шериф ответил Бастеру, что у него проблем и без того хватает, и добавил: «Пожалуй, эти олухи не так уж и не правы: залез на дерево и живешь как хочешь. За пять центов я бы к ним присоединился». Старик Бастер ему на это: «В таком случае вам лучше сдать жетон».

А тем временем сестра Ида, не связанная судебными постановлениями, устроила вечер молитв и забавных игр прямо на площади под дубами. В нашем городе сторонников религиозного возрождения хватает: лишний повод послушать музыку, спеть и просто собраться вместе на открытом воздухе. Сестра Ида и ее семейка имели необыкновенный успех; даже Амос, известный критикан, сказал Райли, что тот много потерял. Детишки оказались голосистые, а Крошка Гомер блистал по части танцев и метания лассо. В общем, для всех это был праздник, только не для его преподобия и миссис Бастер, решивших устроить скандал. Окончательно их достало то, что детишки протянули «божью нить» – бельевую веревку с прищепками для пожертвований. Люди, ни разу не бросившие десяти центов в церковную тарелку, здесь прикрепляли долларовые бумажки. Душа Бастера не выдержала. Он помчался на улочку Талбо, чтобы поговорить по душам с Вереной, без чьей помощи, как он понимал, не будут предприняты никакие действия. По словам Амоса, преподобный задел ее за живое тем, что какая-то шлюшка, ратующая за духовное возрождение, называла Долли неверной, врагом Иисуса, и что эта женщина должна быть с позором изгнана из города ради сохранения доброго имени Талбо. Маловероятно, что сестра Ида вообще знала это имя. Верена же, несмотря на нездоровье, сразу взялась за дело: она позвонила шерифу и сказала: «Вот что, Юний, чтобы сегодня же в нашем округе не было этих бродяг».

Это было равносильно приказу, и старик Бастер уж постарался, чтобы его выполнили. Он пришел вместе с шерифом на площадь, где сестра Ида вместе со своим выводком прибирались после выступления. Все закончилось настоящей потасовкой, в основном из-за Бастера, обвинившего их в незаконном присвоении средств и настаивавшего на конфискации «бельевых» денег. Своего он добился – и получил исцарапанное лицо в придачу. То, что многие в толпе приняли сторону сестры Иды, ничего не изменило; шериф сказал ей: «Чтобы завтра в полдень вас в городе не было». Услышав все это от Райли, я спросил, почему он не поддержал невинно оклеветанных людей. И знаете, что он мне ответил? Никогда не догадаетесь. Он сказал без тени улыбки, что гулящая женщина нашей Долли неровня.

Под деревом затрещал, разгораясь, костерок из веточек. Пока Райли собирал для него сухие листья, судья со слезящимися от дыма глазами занялся нашим обедом. А мы с Долли бездельничали.

– Боюсь, что Верена своих денежек больше не увидит, – сказала она, раскладывая миссионерский покер. – И вот что я тебе, Коллин, скажу: кое-что для нее болезненнее, чем потеря денег. Уж не знаю почему, но она ему доверяла, этому Ритцу. Я не могу забыть Моди Лору, работавшую на почте. Верена была с ней по-настоящему близка. И какой же это был для нее удар, когда та закрутила роман с торговцем виски и вышла за него замуж! Я ее не осуждала, ведь по любви. Одним словом, Моди Лора и доктор Ритц – вот два человека, которым Верена действительно доверяла, и они оба ее… такое может разбить чье угодно сердце. – Она в рассеянности сдала несколько карт. – Ты что-то сказал про Кэтрин?

– Золотые рыбки. Я видел их на подоконнике.

– А саму Кэтрин?

– Нет, только рыбок. Миссис Каунти так добра, она собирается послать ей в тюрьму обед.

Долли разломила одну из булочек с корицей, что прислала миссис Каунти, и поклевала изюм.