Данте Алигьери - Божественная комедия. Чистилище

76. Когда мне тот, кто так всегда светло [446]
Глядит вперед, сказал: – Теперь мечтая
Нельзя идти: приподними ж чело. [447]

79. Смотря: грядет уж Ангел, поспешая [448]
Навстречу к нам! Смотри: уже, сменясь,
Из стражи дня идет раба шестая. [449]

82. Благоговеньем ум и взор укрась,
Чтоб мог возвесть нас Ангел с наслажденьем;
Уж этот день вновь не придет, промчась. [450]

85. Я так привык внимать его внушеньям
Не тратить времени, что без труда
Согласовал себя с его хотеньем,

88. Прекрасный Дух явился нам тогда [451]
В одежде белой, блеск в таком обилье
Струившей к нам, как ранняя звезда,

91. Раскрыв объятья, a потом и крылья, [452]
– Идите, – рек, – ступени здесь вблизи;
Они наверх взведут вас без усилья.

94. Как редко здесь восходят по стези!
О род людской! зачем ты так беспечен?
При легком ветре ты уже в грязи!

97. Нас приведя к скале, где путь просечен, [453]
Он крыльями пахнул мне по челу, [454]
Сказав: – Вам путь отныне обеспечен!

100. Как вправо, там, для всхода на скалу,
Где храм над Рубаконте расположен, [455]
Господствуя над Непричастной злу, [456] —

103. Подъем чрезмерно трудный стал возможен
По ступеням, работе тех времен,
Как в книгах счет, был в бочках вес не ложен, —

106. Так точно здесь работой склон смягчен, [457]
Спадавший круто с берега другого,
Но с двух сторон утесами стеснен.

109. Лишь повернули мы туда, как снова
«Beati pauperes spiritu» хор
Воспел так сладко, что не скажет слово. [458]

112. О! как различен вход в ущелья гор
В аду и здесь! Здесь нас встречают пеньем,
Там ярый вопль встречал нас и раздор.

115. Уж всходим мы по тем святым каменьям,
И, мнилось мне, что легче я несусь, [459]
Чем прежде шел в долине с утомленьем.

118. И я: – Поэт, какой тяжелый груз
Упал с меня, что я почти без всякой
Усталости к вершинам тем стремлюсь?

121. – Когда все Р , – сказал он, – коих знаки
На лбу твоем (хоть блеск их и поблек),
Сойдут, как сей вот, с ними одинокий, —

124. Так овладеет воля силой ног,
Что дух в тебе не только томность сбросит,
Но даже вверх с восторгом мчаться б мог.

127. Как человек, который нечто носит [460]
На голове, не ведая, пока
Ему не намекнет кто, иль не спросит;

130. Но убедиться пособит рука:
Поищет и найдет, работу справив
Невыполнимую для глаз пока.

133. Так, пальцы правой я руки расправив,
Нашел на лбу всего шесть букв из тех,
Что врезал вратарь мне – ключей держатель.

136. То видя, вождь сдержал свой добрый смех.

1. Мы к ступеням прошли вверху лежащим. [461]
Вновь сузилась горы той высота
Где отпускаются грехи всходящим.

4. Гора карнизами такими ж обвита
Как первый; лишь черта их закруглений
Там менее, здесь более крута. —

7. Здесь нет скульптуры, вовсе нет здесь теней, [462]
Был ровен путь и гладок стен утес, [463]
И всюду темно-желтых ряд камений. [464]

10. – Дождаться ль тех, кто нам решит вопрос: [465]
Куда идти? – сказал поэт: – но дело
Замедлится, боюсь, через расспрос.

13. И, взор очей вперив на солнце смело, [466]
Движенья центром сделал правый бок
И повернул всей левой частью тело.

16. – О, сладкий свет, ему ж нас вверил рок!
Он продолжал, – веди нас в мире этом,
Где надлежит, средь новых мне дорог. [467]

19. Ты греешь мир, живишь его ты светом,
И коль препон не встретим в чем-нибудь, [468]
Пусть нас всегда твой луч ведет с приветом!

22. Как длинен здесь, на свете, в милю путь,
Такую там в кратчайший миг дорогу
Мы сделали, вдохнувши волю в грудь. [469]

25. И в воздухе услышал я тревогу
От прилетавших к нам незримых сил,
За трапезу любви всех звавших к Богу. [470]

28. И грянул вдруг, в полете быстрых крыл:
«Vinum non habent», первый глас громовый [471]
И, пронесясь, те речи повторил.

30. И, прежде чем вдали замолкло слово,
– Я, я Орест! – вновь голос раздался,
И, повторяясь, крик пронесся слова. [472]

34. – Отец, – спросил я, – что за голоса?
И лишь спросил, как вот уж голос третий:
– Врагов любите! – грянул в небеса. [473]

37. И добрый вождь: – Места бичуют эти
Грех Зависти, – затем свиты и там
Рукой любви бичующие плети. [474]

40. Смысл будет дан совсем иной словам,
Уздой служащим, – как и сам ты прежде
Узнаешь, чем придешь к прощения вратам, [475]

43. Но вдаль впери внимательнее вежды
И против нас увидишь душ собор,
Вдоль той скалы сидящий в их одежде.

46. Тогда раскрыл очей я шире взор,
И лишь теперь мог рассмотреть впервые
Сонм в мантиях я, цвета камней гор.

49. Я слышал вопль: – О дева! о Мария,
Молись о нас! молитесь хором всем,
О Михаил! о Петр! о все святые! [476]

52. Не думаю, чтоб кто на свете сем
Был сердцем столько груб, чтоб не смутился,
Увидя то, что видел я затем.

55. И только я вблизи их очутился
Так, что черты мог рассмотреть их лиц,
От жалости слезами я залился,

58. Все в мантиях из грубых власяниц;
Все, прислонясь к утесу вековому, [477]
Там каждый на плечо склонялся ниц. [478]

61. К соседу, так слепцы, терпя истому,
На паперти стоят в прощенья дни,
Склоняя головы один к другому, [479] —

64. Так, что уже их образы одни,
Не только что мольбы их, в грусть приводят:
Столь жалостный имеют вид они!

67. И как слепцы и днем лишь мрак находят, [480]
Так и к теням, о коих слово тут,
Лучи с небес с усладой не доходят.

70. Был проволокой край их век проткнут
И так зашит, как делается это
С злым ястребом, чтоб не был слишком лют. [481]

73. Я б оскорбил их, если б без привета
Прошел и, сам незрим, на них глядел, —
И вот взглянул на мужа я совета. [482]

76. Он мысль мою без слов уразумел [483]
И рек, не выждав моего вопроса:
– Спроси, но кратко; будь в сужденьях зрел. [484]

79. Виргилий стал с той стороны утеса,
Где вниз упасть нетрудно, так как там
Ничем карниз не огражден с откоса. [485]

82. С другой руки от нас являлся нам
Хор скорбных душ, чьи слезы, прорываясь
Сквозь страшный шов, лились по их щекам.