Array Коллектив авторов - Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли

«Этот искупляющий Дух отрезан как от телесной жизни, так и от жизни природы… Если искупление радикально оторвано от творения, то „Дух Христа“ больше никак не связан с ruach Яхве… Это ставит нас перед вопросом о прерывности и непрерывности, с одной стороны, Духа, приносящего искупление и новое творение, а с другой стороны, Духа, творящего и все животворящего – отношение между Spiritus santificans и Spiritus vivicans» [64] Moltmann J . The Spirit of Life: A Universal Affirmation. Fortress Press, 2001. P. 9. .

Я полагаю, что те способы, которые я лишь укажу в этом беглом обзоре, помогут взаимному обогащению между богословскими размышлениями о первом и научными размышлениями о последнем.

Существует несколько путей, каким образом науки могут взаимодействовать по этим вопросам. Конечно, одним является естественная теология, использующая наблюдения за миром природы для подтверждения (или даже для попытки демонстрации) богословских заключений. Строгая версия влечет за собой доказательство божественной причинности из недостаточности природного порядка для объяснения наблюдаемого нами. В принципе нет оснований для отвержения возможности причинного разрыва, опосредованного божественным действием, – это может иметь место даже без нарушения порядка или законов, лежащих в их основе в условиях недостаточной определенности (например, происходящее в квантах) или в разовых случаях, к которым природный порядок не может быть применим (как происхождение космоса), – для этого шага существуют риски как научного, так и богословского характера [65] Например открытие, что сингулярность не является сингулярной. Именно это происходит как с особым творением видов, так и позже с особым творением структур клеток, подобных бактериальным флагеллумам. Также это относится к попытке доказательства, хотя и со значительно меньшим успехом, в аргументации против благозвучия в мультиверсионной теории. . Несмотря на это, апостол Павел, как кажется, делал такого рода утверждение, говоря, что Христос «был в силе объявлен Сыном Божьим по Его воскресении из мертвых». Представляется, что Иезекииль делал нечто подобное, проповедуя после чудесного восстания сухих костей: «И узнаете, что Я Господь» (37. 6). Современные версии этого строгого подхода включают широко критикуемые доказательства того, что начало жизни или даже начало отдельных компонентов живых систем (подобных бактериальным флагеллумам) необъяснимо естественными причинами и потому свидетельствует о «разумном замысле» – причинном вторжении божественного ruach.

Более умеренный подход включает рассмотрение не ограниченного контекста, а самого характера природного порядка как указывающего или даже демонстрирующего божественную реальность. Сюда входят некоторые благозвучные аргументы, как драматическое изменение в естественной теологии после Дарвина, прибегающее скорее к естественному порядку, наделившему прогрессивную историю развития творений, чем якобы сверхъестественное подтверждение индивидуальных тварных свойств [66] Это изменение широко обсуждалось и включает доказательство в пользу вмешательства Божьего не в продуктах, а в процессе эволюции. См., например: Ruse М. Monad to Man: The Concept of Progress in Evolutionary Biology. Harvard, 1996; Darwin and Design: Does Evolution Have a Purpose? Harvard, 2003. . Современник Дарвина, Фридрих Темпл, хорошо известен тем, что отстаивал следующее: «Вместо того чтобы в структуре животных и растений настаивать в целом или большей частью на чудесной адаптации средств к конечной цели, нам следует скорее обратиться к изначальным свойствам, запечатленным в материи от начала, и к благотворным последствиям, проистекшим из этих свойств» [67] Temple R. The Relations Between Religion and Science. London, Macmillan, 1884. P. 118–119; цит. по: Ruse M. Darwin and Design: Does Evolution Have a Purpose? Harvard University Press, 2004. P. 301. Хотя Темпл и другие часто считаются представителями этой более умеренной естественной теологии, фактически в отношении полной поддержки эволюции его позиция была достаточно противоречивой. Например, он не был убежден, что происхождение человека отражает общее происхождение, и был убежден, что эволюция неспособна объяснить моральные свойства человека (обсуждается в выше названном произведении, в главе «Apparent Collision between Religion and the Doctrine of Evolution», http://anglicanhistorv.org/england/ftemple/bampton/06. html .

Однако другой подход в рамках естественной теологии предполагает обращение в первую очередь к богословски окрашенным понятиям как основополагающим предпосылкам, вместо того чтобы пытаться выводить их от обратного. Часто цитируемый афоризм Ньюмана, хотя и не принадлежащий ему изначально, можно в одинаковой степени (или, возможно, даже лучше) применить к духу, как и к замыслу: «Я верю в замысел, потому что я верю в Бога; не в какого-то неопределенного Бога, потому что я вижу замысел» [68] Newman J. Н. The Letters and Diaries of John Henry Newman, 25 / C. S. Dessain, T. Gornall, eds. Oxford: Clarendon Press, 1973. P. 97. . Мы можем обнаружить себя в этой начальной точке благодаря защите интуиции (как в простой или нерефлективной вере) [69] Хотя существует давняя традиция утверждения эпистемологической необходимости фундаментальных интуиций или простой веры относительно Бога и моральной реальности, восходящей к Томасу Райду и даже Паскалю, представляется, что Уильям Уэвелл поддерживал этот подход и к самому замыслу: «Как же мы можем… заключать о замысле и цели художника вселенной? На каких принципах и на каких аксиомах мы можем основываться?… Если мы берем замысел и цель из устройства вселенной, мы приходим к нашему заключению не путем дедуктивного мышления, а через убеждение, которое запечатлевает в нашем уме такие комбинации, которые мы восприняли напрямую и непосредственно» ( Whewell W. Astronomy and General Physics. Bridgewater Treatise 3, 1833. P. 343–344; цит. по: Ruse. Darwin and Design. P. 77). , откровения или первичного опыта. Действительно, выше названный пример из Иезекииля представляется таким случаем последнего. Отнюдь не понуждая нас к индуктивному постулированию присутствия божественного из ограниченного контекста природного порядка, Дух Яхве утверждает: «Вот, я введу дух в вас, и оживете… И узнаете, что Я Господь» (37. 4). Именно опыт воскресения порождает убеждение в Божьем присутствии в мире. Непосредственный опыт оживления дыханием Божьим изменяет перспективу рассмотрения реальности. Однако конечно же все еще остается задача осмысления мира в свете этой перспективы [70] В своем Введении к «Мыслям» Паскаля Элиот отмечает, что задачей христианского интеллектуала является не развитие аргументов в пользу девственного рождения при помощи подсчета шансов зачатия при спонтанном партеногенезе, а развитие целостного понимания нашей веры и ее отношения к миру. .