Array Коллектив авторов - Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли

Джефри Шлосс («Парение над водами: Дух и упорядочивание творения») рассматривает библейские утверждения о том, что «энергия духа, динамически творческая и подающая жизнь, ассоциируется с целеустремленным упорядочиванием слова или мудрости». Он показывает, как научные исследования могут быть вдохновлены этим пониманием, но также и тем, как научное исследование может «информировать веру, как подтверждая ее, так и ставя ее перед вызовами». Он освещает отношение к Духу как «к жизненной силе творений» и «жизненному пространству, в котором они могут расти и развивать заложенные в них возможности». Он обращается к остро дискутируемому вопросу о том, существуют ли в эволюции «направляющие тенденции», и различает тенденции к «целе-ориентированным или функционально целевым аспектам живых систем» и «биотическим интенсификациям через прогрессивную эскалацию взаимозависимости». Он не утверждает, что это ведет к (квази)научной демонстрации роли Духа в творении. Оставаясь более сдержанным, он видит впечатляющее согласие этих замечаний с древними проникновениями в значение и действие Духа в творении.

Философ и математик Владимир Катасонов («Математика бесконечности и православная духовная традиция имяславия») обращается к миру духовности и математики России начала XX в. Он очерчивает «богословие имяславия» духовного движения (паламизма и исихазма), видящее присутствие Бога в мире в Его энергиях и через них. Известные русские богословы (такие, как П. А. Флоренский) и известные математики (такие, как H. Н. Лузин) взаимодействуют в формировании постматериалистического мировоззрения, включающего математическую мысль о бесконечности и духовность, стремящуюся к Божественному в молитве и духовном вдохновении.

Юрген Мольтман («Дух жизни») исходит из тринитарного взгляда на творение и предлагает прочитывать библейский рассказ о творении в более широкой библейской перспективе. Дух – как «Дух земли» и «новой земли» – действует в творении и новом творении. Праведность и справедливость необходимы для «стабильности и мира» на земле. Пророческие традиции Ветхого Завета и жизнь, крест и воскресение Иисуса Христа разворачивают как напряжения, так и отношения между ветхим и новым творением. С помощью богословия Павла и Луки (особенно рассказа о Пятидесятнице) Мольтман освещает действие Духа в обеих сферах. Его доклад заканчивается размышлениями о границах чисто научного подхода к этим вопросам.

Владимир Шмалий («Дух или/и духи в творении? Воспоминания об Ассамблее Всемирного Совета Церквей в Канберре») выступает за более четкий баланс между доктринами творения, христологии и пневматологии в рамках тринитарного богословия. Для различения конструктивного богословского смещения баланса (такого, как преодоление попыток пренебрежения или преуменьшения действия Духа в творении) от новых дисбалансов требуется постоянная богословская взвешенность. Он акцентирует необходимость «различения духов», так, чтобы Святой Дух не смешивался с различными видами духов. Это является предпосылкой для поиска понимания и истины в важном диалоге с другими христианскими традициями веры, с другими религиями, с философией и наукой.

Сергей Хоружий («Как именно Дух присутствует в творении? Исихастская рецепция естественной теологии и ее современные импликации») предлагает такую попытку для различения духов. Он обращается к православной аскетической традиции (исихазму), которая вопреки домодерным и модерным типам «естественного богословия» подчеркивает, что «знание Бога… [необходимо] обратить с чисто интеллектуальной когнитивной парадигмы к интегральной, холистической парадигме любви и общения». Святой Дух – это сила, способствующая духовному преображению, которое делает человека способным достигать знания Бога и божьего творения. Хоружий рекомендует строго антропологическую концентрацию научного и богословского дискурса, что должно благоприятно повлиять на их сближение. Его доклад подводит к вопросу, рассматриваемому в третьей части этой книги, – «Конвергенция между богословием и наукой?».

Кирилл Говорун («Конвергенция между богословием и наукой: примеры из раннехристианской эпохи») доказывает, что нам необходимо мыслить широкими временными этапами и перенимать достижения «каппадокийского синтеза», который был сфокусирован на человеке, помещенном между тварным и нетварным мирами, в постоянном движении от не-бытия к бытию, в существовании в обращенности к Богу и совершенству. У Григория Нисского можно научиться не смешивать богословие и технологии и основывать богословие более на духовном опыте, чем на интеллектуальных упражнениях.

Фридерике Нюссель («Вызовы последовательному христианскому языку о созидательной силе Духа Божия») приглашает нас к размышлению о «единстве Духа Божия, действующего в творении и дарующего праведность в новом творении». Она реконструирует запутанную богословскую историю, в которой действие Духа было отделено от космологических перспектив. Исходя из понимания Вольфхарта Панненберга, она показывает, что для освещения целого спектра действия Духа в творении и новом творении нам необходимо раскрывать пневматологию в структуре тринитарного богословия. Свой доклад она заканчивает размышлениями о том, как можно отвечать на вызовы так называемого нового атеизма в нейронауках.

Михаэль Велькер («Дух человеческий и Дух Божий») освещает часто смешиваемые измерения человеческого ума и человеческого духа. Восхищение огромными силами человека, и прежде всего коллективного человеческого духа, часто затемняет тот факт, что дух человека и «дух мира» могут подвергать опасности и приводить к разрушению. Поэтому так необходимо ясно отличать разнообразные формы человеческого духа от божественного Духа. Лучше всего здесь может помочь понимание апостола Павла. Велькер показывает, как «излияние» Духа Божия учреждает «новое творение» посреди «творения ветхого». Вера в преображение и обновление творения приобретает ясную форму, если она сосредоточивается на жизни и господстве воскресшего и вознесенного Иисуса Христа, обретшего своих свидетелей в силе Духа для участия в царском, пророческом и священническом служении.

Ренос Пападопулос («„Держи твой ум во аде и не отчаивайся“: импликации для психосоциальной работы с пережившими политическое насилие») использует эти христологические и пневматологические интуиции и различения для обращения к насущным вопросам социальных наук, а именно для работы с пережившими политическое насилие и травмированными жертвами природных бедствий. В дальнейшем он использует выражение известного русского монаха Силуана, процитированного в заглавии этого доклада. Травма, перенесенная в клинической и полевой деятельности, не может быть названа и раскрыта лишь с помощью символических форм религиозной мудрости и пневматологического понимания. Скорее доверие действию божественного Духа может открыть человека к обновлению его личности из глубин отчаяния. Поиск богословского и соционаучного понимания и поиск духовного обновления не следует разделять, а тем более противопоставлять друг другу.