Array Коллектив авторов - Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли

Примерами новых непредсказуемых прорывов в эволюционной истории могут послужить первая клетка, у которой появляется ядро (около 1,8–2,2 млрд лет назад), первые клетки, начавшие жить в симбиозе с бактериями, которые со временем преобразовались в органеллы (известные сейчас как митохондрии и хлоропласты), и возникновение многоклеточной жизни около 1,2 млрд лет назад. Именно цианобактерии смогли путем фотосинтеза получать энергию от солнца, они стали жить внутри других клеток – процесс, известный как эндосимбиоз, а затем остались там напостоянно, способствуя росту органелл, которые мы называем теперь хлоропластами, ответственными за фотосинтез в клетках растений, выкачивавших кислород в атмосферу земли. Подобный эндосимбиоз проходил и в отношении бактерий, ставших митохондриями клеток, порождающими энергию в наших клетках и имеющими свое собственное ДНК. Таким образом, в клетки пришел огромный наплыв полезной генной информации, что стало существенным толчком для эволюционной истории – случайное и непредсказуемое событие, когда-либо происходившее.

Случайные события в эволюционной истории открывают новый ландшафт возможностей, в которых могут использоваться новые экологические ниши, в случае если происходят определенные новые адаптации. Это было продемонстрировано в лаборатории при отслеживании эволюции черт бактерий за период более 20 лет [26] Chouard Т. Revenge of the Hopeful Monster // Nature. 2010. № 463. P. 864–867. . 24 февраля 1988 г. Рич Ленски тогда в университете Калифорнии, Айрвин, начал серию 12 популяций, выращивая бактерии Escherichia coli , используя для их питания глюкозу, причем первоначально все происходило от одной бактерии. Каждый день в каждой колбе вырастало около полумиллиона новых бактерий, включая повторение того же числа геномов бактерий; в целом при делении бактерий в каждой колбе происходило порядка миллиона мутаций. Учитывая, что в геноме бактерий существует лишь около 5 млн базовых пар, это означает, что каждые несколько дней весь геном фактически становился предметом генного «анализа» для проверки того, могут ли какие-то из новых мутаций быть полезными. На практике подавляющее большинство таковыми не являются, однако происходят случайные новые мутации, обеспечивающие некоторые преимущества роста.

Каждую ночь бактерии выводились от их источников питания глюкозой и приходили в состояние покоя, так что бактерии, которые лучше других могли совладать с этим изменяющимся окружением, имели большое преимущество. На следующий день около 1 % культуры каждой колбы использовалось для начала новой культуры с новой подачей глюкозы. Большинство происходивших мутаций обеспечивают до 10 % преимущества роста, и такие мутации быстро распространяются по популяции, так что новые бактерии, несущие в себе мутацию, имеют преимущество роста. Что фактически обнаружил Ленски – это то, что эволюция различных колб бактерий, измерявшаяся по их росту, развивалась не по простой, прямой, траектории, а серией резких прыжков как преимущественных мутаций, происходивших в популяции.

После более чем десятилетия работы с 12 колбами на поколении 33127 случилось нечто достаточно неожиданное. Одна из культур «сделала открытие», как использовать в качестве источника питания цитрат, химический компонент, использующийся для поддержания определенной кислотности растворов и поэтому непременно присутствующий во всех колбах с самого начала. Конечно же это дало данной популяции огромное преимущество роста, так как она больше не зависела от глюкозы как источника питания. Это критическое событие произошло лишь в одной из 12 колб, и для него понадобилось более 10 лет наблюдений. Дальнейший анализ обнаружил, что способность использовать цитрат не могла произойти в одночасье – для этого понадобились три различные мутации. Сначала должны были произойти две «фоновые» мутации, и именно третья критическая мутация сделала возможным то, что полная совокупность трех мутаций позволила использовать цитрат, тем самым открывая для колонии абсолютно новый образ жизни. Фактически на практике произошло следующее: 99 % колонии использовали цитрат, тогда как около 1 % этой культуры бактерий стали «специалистами по глюкозе», упрямо не хотевшими отказываться от первоначального источника питания.

Конечно же ruach Божий, носившийся над водами, принес порядок в tohu vebohu так, как это изображается в Быт 1. Однако ruach Божий приносил и творческую составляющую, непредсказуемость и невероятную вариативность, так что «из такого простого начала бесконечных форм развилось и продолжает развиваться наиболее прекрасное и наиболее чудесное» [27] См.: Darwin Ch. On the Origin of Species. 1872. 6th edition. . Дух в творении дышит где хочет. Эволюция отнюдь не похожа на инженерный проект человека. Не существует зафиксированного плана для эволюции, хотя в динамических отношениях между возможностью и необходимостью ясно, что в конечном счете преобладает необходимость. Если бы это было иначе, то в смысле биологического развития земля навсегда осталась бы в состоянии tohu vebohu.

Образы ruach’a Божьего в Ветхом Завете – в большинстве своем дыхание или ветер – не передают строгого смысла личностного существования, хотя ruach Божий определенно неоднократно взаимодействует с людьми, особенно для порождения творческого начала (Исх 31. 3; 35. 31; Числ 11. 25; Втор 34. 9 и т. д.). В Новом Завете личностный характер Святого Духа начинает проявляться более отчетливо; теперь он изображается как ведущий (Мф 4. 1), помазывающий (Лк 4. 18), дающий рождение и жизнь (Ин 3. 6; 6. 63), советник, учащий и свидетельствующий (Ин 14. 26; 15. 26), ободряющий (Деян 9. 31) и обращающийся к людям (Деян 28. 25).

Возникновение личностного характера в эволюционной истории требует появления стрелы эволюционного времени, отличающейся резким увеличением сложности. Без тенденции к возрастающей сложности не было бы надежды на появление личности из простых одноклеточных организмов. Но именно возрастающую сложность и производит эволюция. Как отмечает Син Кэрролл из университета Висконсон – Мэдисон в обзоре в журнале Nature, «Возможную историю жизни можно рассматривать в качестве аргумента против любого направления или модели в процессе эволюции или в форме жизни. Однако ясно, что большие и более сложные формы жизни развились из простых одноклеточных предшественников и что для эволюции новых способов жизни требовались различные инновации» [28] См.: Carroll S. В. Chance and Necessity. P. 1102–1109. . Кэрролл осторожно подбирает слова, но при необходимости каждый биолог должен признать, что многоклеточные организмы являются более сложными, чем бактерии, что млекопитающие в некотором смысле более продвинуты, чем дрожжи, и что человеческий мозг имеет больше возможностей, чем мозг землеройки. Поэтому крайне ошибочно отрицать определенную форму направленности у стрелы биологического времени.