Игорь Беликов - Израиль: почти паломничество

У мраморной лестницы, ведущей в пещеру под алтарем, уже скопилось много прихожан. Однако одетые в мирское служители, очень похожие на сотрудников охранной фирмы (может это они и были?), не пускали верующих во внутрь. Спустившись почти до самого низа лестницы, через проем я увидел, как внутри проходила служба. Потом там стали появляться люди, по внешнему виду явно являвшиеся прихожанами или даже просто туристами. Как они туда попадали, для меня было совершенной загадкой. Тогда я еще не знал, что с другой стороны алтаря есть выход из пещеры, и наиболее сметливые гиды договорились о проводе туда своих туристов. Время от времени, расталкивая стоящих на лестнице людей, священнослужители и служители-миряне проводили в пещеру какие-то небольшие группки посетителей — то ли из числа особо заслуженных, то ли просто своих знакомых. Когда вниз спускался священнослужитель высокого ранга, служители, бесцеремонно расталкивая стоявших на лестнице и вокруг людей, тащили вниз ковер, чтобы церковнослужитель выполнил свои обязанности с особым комфортом. То, что несколько сот людей стояли здесь уже долгое время их, похоже, нисколько не беспокоило. Когда толпа начинала особо напирать, служители, стоявшие у подножия лестницы, принимались выбрасывать из нее эфиопов. Лица у служителей при этом были — точь-в-точь как у персонажей картин Питера Брейгеля, такие же злобно перекошенные. Простояв в ожидании почти два часа и понаблюдав эти картины, я потерял терпение, выбрался из толпы и отправился на выход. Путь преграждали десятки прихожан, сидевших в изнеможении на полу и, по-моему, уже совершенно не обращавших внимание на происходящее. Но не от внутренней сосредоточенности, а от простой усталости, духоты и давки. В этот момент иерархи Иерусалимской церкви начали крестный ход по храму. Все в длинных красных одеяниях, богато отделанных золотом. Шествие возглавлял патриарх Иерусалимский, протягивавший руку прихожанам для поцелуя. Эта картина вызвала у меня отнюдь не самые благостные чувства и никакого желания «приложиться к ручке» не возникло. Вот такие впечатления я получил от рождественской службы.

Я был не единственным, в таком отношении к увиденному здесь. За 130 лет до меня похожее и даже более острое чувство разочарования испытал тут Марк Твен: «Здесь, как и в Храме святого гроба господня, все говорит о зависти и нетерпимости. Служители и приверженцы греческой и латинской церкви не могут пройти в одни и те же двери, чтобы преклонить колена в священном месте, где родился искупитель, они вынуждены приходить и уходить разними улицами, не то они переругаются и передерутся в этой святая святых. Ни на какие глубокие размышления не навело меня это место, где впервые в мире люди пожелали друг другу «счастливого рождества» и откуда друг моего детства Санта Клаус, впервые отправился в путь, чтобы ныне и присно и во веки веков в зимние утра приносить веселье и шумное ликование каждому семейному очагу во всех концах света».

Храм удалось осмотреть более детально во время второго посещения, через два дня. Праздничный ажиотаж к этому времени уже прошел, и в церкви было сравнительно немноголюдно.

Внутреннее пространство храма разделено 44 колоннами на 5 нефов. Пространство большое, но из-за очень слабого естественного освещения чувствуешь себя как в большой пещере. Это ощущение усиливается темным цветом стен и колонн, покрытых, похоже, многовековым слоем копоти.

На стенах храма и колоннах сохранились изображения, написанные цветными красками прямо по камню в начале XII века. Такая техника изображения не встречается больше нигде в Палестине, кроме этого храма. Правда, рассмотреть изображения нелегко. От многих остались лишь фрагменты. Остановлюсь на некоторых из изображений, находящихся на колоннах, являющихся одними из основных достопримечательностей базилики.

На последней (если считать от входа) колонне крайнего правого ряда находится изображение Богоматери Одигитрии (Путеводительницы). Одигитрия — один из наиболее распространённых типов изображения Девы Марии с младенцем Иисусом. Богородица изображена фронтально, указывающей рукой на Иисуса, сидящего на левой руке Богородицы. В левой руке Иисус держит свиток (реже — книгу), а правой делает благословляющий жест. По преданию, первый образ Богоматери Одигитрии был написан евангелистом Лукой и хранился во Влахернском соборе в Константинополе. Этот тип богородичных икон получил необычайно широкое распространение во всем христианском мире, но особенно в Византии, а оттуда — в России. Именно к этому типу относилась одна из наиболее почитаемых Русской православной церковью икон — Казанская икона Божией Матери. Считается, что появилась она в Казани в 1579 году на пепелище пожара, уничтожившего значительную часть города. Икона считалась чудотворной и на протяжении нескольких столетий была объектом массового поклонения. Летом 1904 года Богородицкий монастырь в Казани, где она хранилась, был ограблен, и икона пропала. Грабитель был найден, но заявил, что оклад из драгоценных металлов продал, а саму икону сжег. С тех пор икона больше не объявлялась.

С иконы было сделано много списков (копий). Наиболее известными считаются московский и петербургский. Под первым ополчение Минина и Пожарского изгнало поляков из Москвы в 1612 году, ныне он хранится в московском Елоховском соборе. Второй хранится в Казанском соборе в Петербурге. Перед ним молился перед отъездом в действующую армию в 1812 году фельдмаршал Михаил Кутузов. По существующей в РПЦ легенде, уже упоминавшийся «митрополит гор Ливанских» Илия, обращаясь к Сталину, ссылаясь на определение Божие, полученное им во время явления Богоматери, призывал «вождя народов» обнести вокруг Ленинграда именно эту икону. Последовал ли бывший семинарист этому призыву, остается доподлинно неизвестным.

На второй колонне первого правого ряда (южное крыло нефа) изображен Савва Освященный, живший в 439–532 годах святой, считающийся одним из создателей монашества в современном его понимании, разработавший так называемый Иерусалимский устав, по которому и сейчас, в значительной степени, существует христианское монашество.

На первой от входа колонне первого левого ряда (северное крыло нефа) находится изображение Василия Великого, жившего в 330–370 годах святого, одного из «отцов церкви» в православии (таковыми считаются те, кто внес исключительно важный вклад в ее догматику и организацию). Считается, что он создал первый иконостас, а также разработал правила важнейших богослужений (литургии), которым и сейчас следует РПЦ. В католицизме и православии «отцами церкви» считаются по четыре святых, причем в каждой конфессии это разные персонажи. Василий Великий особо почитался на Руси, так как он считался небесным покровителем крестителя Руси великого киевского князя Владимира. Память Василия Великого отмечается РПЦ 1 января и еще раз — 30 января, как одного из «трех святителей» (двое других — Григорий Богослов и Иоанн Златоуст).