Омар Суфи - Власть и страсть

Артур Барроуз на этот раз широко улыбнулся. Они поговорили еще минут десять, и окрыленный Барроуз покинул салон Алисы Кеппель.

На следующий день его личный секретарь Джон Берримор подробно расспрашивал о результатах встречи.

— Все вышло очень хорошо — я даже не ожидал. Сегодня утром мне показалось, что Бальфур на меня смотрел как-то косо…

— Да, могу подтвердить, ходят слухи, что вы претендуете на пост председателя партии.

— Гм… Почему бы нет, черт побери! Клянусь богом, до сегодняшнего дня я не думал об этом.

— Лучше вас…

— Ладно, Берримор… А все же у меня вопрос — как вам удалось организовать встречу? Вы знаете, я действительно не ожидал, что король уделит столько внимания мне.

Берримор многозначительно улыбнулся:

— Женщины…

— Да? А кто, позвольте поинтересоваться?

Берримор несколько секунд колебался:

— У меня есть… подруга… очень близкая…

— Браво, браво… пора вам найти в качестве половины достойную английскую леди…

— Она вообще-то русская… Анна Чапмен… она вхожа в королевские круги… у нее прекрасные отношения с Алисой Кеппель.

Барроуз покивал утвердительно головой. Что он думал о женщинах в этот момент, никто не знал, даже он сам.

* * *

Эдмунд Свансон вынужден был пропустить почти целую неделю из-за осложнений после гриппа, и когда он вошел в офис, его срочно вызвали к главному инспектору Дональду Рейду.

— Будем надеяться, что в этом веке, наконец-то, человечество одолеет грипп, — вместо приветствия сказал Дональд Рейд. — Пока тебя тут не было, навалилась куча дел… и этот твой «конек» — дело об убийстве Максима Королева принимает международный масштаб. Им уже вплотную занялись как наши дипломаты во Франции, так и в офисе премьер-министра.

— Чутье меня не подвело… — прохрипел все еще немного сопящий Эдмунд Свансон.

— К тому же тут меня донимает одна милая, но очень настойчивая пожилая дама… Говорит, что у нее очень важная информация по делу Королева.

— Знаю. Это — мадам Мэй… она действительно сыграла ключевую роль — дала важную информацию о русских.

— Всегда какая-нибудь дама подскажет полезную вещь… Помнишь, два года назад леди по имени Агата… не помню точно фамилии… Кстати, русское посольство продолжает отрицать какие-либо связи с этими двумя русскими, которые искали инженера Королева.

— Еще бы! Если они как-то вовлечены в это дело, не стоит ожидать их признания.

— Дела, однако, принимают другой оборот. Наше правительство хочет подписать союзнический договор с царем Николаем. Не думаю, что на этом фоне кто-то будет сильно досаждать русскому посольству, тем более, если речь идет о революционере.

— На земле Его Величества произошло убийство… нам необходимо довести дело до конца.

— Идеалист-инспектор! Как видишь, я не препятствую расследованию… но… чует мое сердце, что мы большой помощи от наших дипломатов не дождемся.

Эдмунд Свансон не сказал ни слова о своей дружбе с Реймондом Барроузом и Роджером Кларком — он знал, что они постараются довести дело до конца, или, по крайней мере, добыть максимум информации.

— К сожалению, дорогой коллега и друг, убийства людей на фоне больших политических игр не новость, и к простым смертным будут и далее относиться как к разменной монете… Но теперь немного о другом. У нас есть сведения, что скоро в Лондоне состоится какое-то там собрание русских революционеров. У нас, конечно, свобода собраний, но стоит, наверно, приставить нескольких полицейских в гражданской одежде к этому делу. Глядишь, будут там еще провокации, что может закончиться опять же криминалом.

«Может, убийство как-то связано с этим съездом революционеров», — подумал Эдмунд Свансон. Что ж, может к лучшему, что ему поручили оба этих дела. Правда, до этого в своей карьере ему не приходилось заниматься делами, связанными напрямую с политикой. Однако, как инспектор, который расследовал множества дел в Ист-Энде, Свансон был знаком со многими русскими эмигрантами, поселившимися в этом бедном районе. Он прекрасно знал проблемы рабочего класса не только Британии, но и других империй, в частности, России. В Министерстве иностранных дел уже имелась информация, что пятый съезд Российской социал-демократической рабочей партии (или РСДРП сокращенно) было намечено провести в Церкви Братства на Саутгейт-роуд. Церковь Братства была основана в 1891 году пастором Джоном Брюсом Валласем, который проповедовал объединение христианских ценностей с марксизмом. Ожидалось, что съездом заинтересуются агенты русской охранки, да и не только. Свансон, расследуя одно дело об ограблении, познакомился с русским эмигрантом, журналистом и активным членом Социал-демократической партии Британии Теодором (Федором) Ротштейном, который был горячим сторонником Владимира Ленина. «Не мешает, кстати, порасспросить Ротштейна — может ему что-то известно о Королеве», — размышлял Свансон. Ротштейн активно помогал многим революционерам из России обосноваться в Лондоне и найти работу.

Свансон пробирался к месту проживания русского революционера через бедные кварталы Лондона и невольно стал размышлять о причинах недовольства низшего класса и революционных настроениях в Европе. Очевидно, что чем люди беднее и подвержены несправедливости, тем больше они готовы подняться на борьбу против государства. Этот простой тезис Маркса, а теперь и Ленина, нес для Свансона, как блюстителя порядка, угрозу законности и порядка. Впрочем, он не разрешал себе особенно размышлять о внутренней политике.

Разговор между Свансоном и Ротштейном произошел в редакции газеты «The Daily News», основанной в свое время знаменитым Чарльзом Диккенсом, где и подрабатывал Ротштейн. Газета была известна своими левыми взглядами и активно выступала за права трудящихся, суфражизм и всеобщие пенсии. На вопрос о Королеве, Ротштейн печально ответил:

— Смерть застигла молодого революционера в расцвете сил… Я его знал, правда, очень бегло. В начале помог с обустройством, нашел комнату для него… Но, боюсь, больше сообщить ничего не смогу. Он в последние месяцы не общался с кругом социалистов из России.

— У меня есть основания, что его убийство — это не пьяные разборки, а тщательно спланированная операция.

— Русская охранка на все горазда… Но, увы, это только мои предположения.

— Вы не знаете о его исследованиях?

— Он был подающий надежды инженер. В России он работал на заводе Крупса и занимался какими-то производственными материалами и оборудованием. Здесь он мне как-то сказал, что получил заказ на разработку каких-то новых материалов… радиационных. К сожалению, физика — это не мое, и я не знаю деталей.

— А может, кто-то из русской общины знал его хорошо? Те, кто пришли на его похороны — не так много, кстати, — ничего не сообщили интересного.