Светлана Макаренко - Аллея длиною в жизнь [СИ]

— С чего это — есть телефон? — старушка поджала губы. — Зачем он мне?

— Господи! — отчаяние охватило ее. Бессильное отчаяние перед непробиваемой стеной. — Вы ей кто, мать?

— Я… — старушка растерялась. — Да нет, так … Двоюродная она мне племяшка будет.

— Мне ее телефон нужен. Очень. Или адрес. Должна же я Вашей племяннице сказать, где похоронена ее дочь. — Она откинула со лба прядь волос, вздернула подбородок вверх.

— Лика? — ахнула старушка и схватилась рукою за косяк. — Лика… Бедное дитя! Боже ж мий, что содеялось!..Деточка, постой, погоди, я сейчас! — захлюпала носом старушка и скрылась в глубине квартиры. Минут пять спустя она вернулась с листком бумаги и пластиковым пакетиком, набитым доверху аппетитной сдобой.

— Вот, деточка Держи. Адрес тут Киры, новый… Той квартиры, где она теперь со своим, прости господи, кавалером… Пять лет по углам пряталась, как собачонка, а теперь осмелела, глаза бы мои на нее не смотрели! И чего ей только надо было? Такого человека оставила: серьезный, положительный… Ну и что же, что дома не бывал по полгода? Чай, не в кабаке, на море! Этот-то, черноволосый, глаза, как у кота, всегда теперь при ней, а в душу заглянешь ему, там пропать или сажа… Тьфу! Из-за него, дьявола, и дочь она бросила! Оплел он ее, опутал, бес-чаровник! Пилила я ее, непутевую, пилила, да кто я ей?! Кто?! — названная тетушка в отчаянии дернула губами. — Так, сбоку-припеку… Вот, деточка, написано тут, разберешь? «Садовый переулок, дом 32, кв. 4». Что ты побледнела-то так? Плохо тебе? Капель, что ли, дать? — собеседница засуетилась было, но она остановила ее.

— Нет. Ничего. Я пойду. — она положила бумажку в карман плаща и повернулась к лестнице.

— Постой. Пироги-то возьми? — старушка протянула кулек.

Она покачала головой:

— Нет. Отдайте детям во дворе. Пусть помянут Лику. Самая чистая молитва — детская… Спасибо за адрес…

Когда дверь из полированного ясеня только начала открываться, она уже знала, кого увидит за нею. Внутренне собралась, напряглась, как перед прыжком в холодную гладь воды. Сильнее прижала к себе мягкого Коломбина, отчего его милая, островерхая шапочка в горошек чуть съехала на бок. Громыхнула цепочка.

— Вам кого? — бархатно полился из дверей знакомый голос. И — прервался на полутоне. — Ты?! — хрипло выдохнул он через секунду. — Глазам своим не верю!

— Не верь. — Она усмехнулась углами губ. — Я не к тебе. К Кире Михайловне. Она здесь?

— Здесь. Вы разве знакомы? — он удивленно поднял бровь.

— Нет. Но Судьба сводит иногда, знаешь. Попроси ее выйти на минуту. Мне нужно ей кое что сказать.

— Может, сама зайдешь? — он распахнул дверь во всю ширину.

— Нет, спасибо. Я ведь не гостья. Так, по необходимости. — она улыбнулась.

— Как знаешь! — он пожал плечами и крикнул куда-то в глубину квартиры: — Любимая, выйди на минуту! Ты не занята? К тебе пришли… — и исчез в недрах коридора.

— Кирилл, я в ванной… — капризный голос оборвался на высокой, переливчатой ноте, послышалось шлепание босых ног, недовольное бормотание… Несколько минут спустя в дверях появилась женщина в махровом халате ярко-красного цвета. В одной руке у нее было полотенце. В другой она держала фен. Роскошные, золотисто-рыжие волосы до пояса волнами струились по ее плечам, оттеняя белизну лица и изящество кистей маленьких, холеных рук… Описание Лики было сверхточным. И совпадало с ее мимолетным впечатлением, ожегшим душу тогда, давно. Почти два с половиной месяца назад…

— Здравствуйте! — сухо поздоровалась женщина с феном. — Мне некогда. У меня голова мокрая. Извините. Что Вы хотели? Не припоминаю, чтобы мы были с Вами знакомы…

— Не задержу Вас, Кира Михайловна. — она перебила ее вопросительную интонацию — Я от Лики. Она вспоминала Вас перед… — ее голос сорвался. — Просила передать, что очень любит.

— Это все? — голос женщины звучал холодно. — Спасибо. Я собиралась позвонить ее врачу на той неделе. Надеюсь, ей не хуже?

— О, нет, нет! — она отошла к лестнице. — Теперь ей хорошо. Совсем хорошо.

Рыжеволосая красавица пожала плечами.

— Что же! Ее отец будет рад. Только, предупреждаю Вас, передайте ему, что я не собираюсь брать девочку к себе! У меня нет условий для этого. Времени — тоже. Я только недавно устроила свою личную жизнь и не хочу опять все разрушить. Если теперь нет бабушки, можно, в конце, концов, нанять сиделку, няню… Или Вас уже наняли? — рыжеволосая дама надменно, оценивающе прищурилась. — Сколько же Вам платит капитан дальнего плавания?

В воздухе повисла неловкая тишина. Она, наконец, собралась с силами.

— Знаете, я бы согласилась быть около Лики и бесплатно. Посчитала бы за большую честь.

— А-а! — красавица цинично хмыкнула. — Метите на роль мачехи? Поздравляю.

— Спасибо. Вот, возьмите. Здесь ряд и номер могилы. — она протянула руку с бумажкой. — Знаменское кладбище. Лика умерла неделю назад. Ее похоронили рядом с бабушкой. Извините, я долго искала Вас. Ездила даже на старую квартиру к Вашей тете. Но никак не могла и вообразить, что знаю Ваш адрес наизусть. — Она усмехнулась побелевшими губами.

— Мы разве знакомы с Вами? — ошарашенно пробормотала рыжеволосая капризница. До нее, похоже, еще не дошел полностью горький смысл услышанного. — Я Вас не знаю!

— Я — бывшая жена Кирилла Сергеевича. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. — Она чуть помолчала. — Да и никогда не имело, пожалуй. Знаете, а я Вам благодарна!

— За что? — глаза Киры полнились слезами, выкатываясь прямо на щеки, но она не могла скрыть удивления.

— У Вас была замечательная дочь. Я так рада, что познакомилась с нею. Только благодаря Лике я и узнала, что значит — по-настоящему любить…Но если бы не Вы, Лики бы никогда не было на Земле. Так что — спасибо Вам… Прощайте.

Каблуки ее дробно застучали по лестнице вниз. Она больше ни разу не обернулась, хотя слышала позади себя странные звуки, похожие на сдавленные рыдания… Потом хлопнула дверь и все стихло. И только выйдя на улицу она вспомнила про Коломбина. Но возвращаться не стала. Плохая примета.

— Похоже, тут тебе будет лучше! — Она посадила Коломбина на спинку дивана, поправила сползший плед. — Следи за пастушками на подзеркальнике. Хоть у них и нет трубочиста, но вдруг вздумают убежать за осенними листьями, мало ли! Остановившись в дверях, она окинула взглядом уютную комнату в неярком сиянии лампы… Кажется, ей-таки удалось навести порядок, расставить по местам гномов вырезанных из крохотных кусочков древесной коры, пристроить на нижней полке книжного шкафа слегка потрепанные альбомы по искусству, вставить в подсвечник лодочку, вырезанную из коряги крохотный кусочек цветной гелевой свечи и зажечь его. Мягкие тени заплясали на потолке., причудливо изогнув ветви пышного рябинового букета в расписной гжельской вазе на столе, покрытом старинной ажурной скатертью. С огромной фотографии в овальной ореховой оправе, рядом с вазой, смотрели на нее широко распахнутые, слегка удивленные глаза Лики. Мягкие пепельные кудри рассыпались по ее плечам, на губах порхала чуть странная улыбка. Отрешенная, лукаво-печальная, удивительная для девочки ее лет. Слишком мудрая. Она задержала взгляд на фотографии, поднесла руку к горлу, тихо прошептала: