Гай Ханов - Моя энциклопедия искусства. Ваш гид по музеям и галереям мира. Книга вторая

1920. Берлинская галерея современного искусства

Возможно, его смерть была самой нелепой среди известных художников. В 65 лет, вернувшись наконец из эмиграции в родной Берлин, он напился до беспамятства и рухнул с лестницы, ведущей в подвал дома. Потеряв сознание, Гросс захлебнулся в собственной рвоте. К безудержному пьянству его подталкивала депрессия от осознания своего положения изгоя-эмигранта, тоска по родине и невозможность творить так же вдохновенно, как когда-то в далеких двадцатых в кромешном аду столицы Германии. Там, на родине, он был знаменитым. Его боялись и ненавидели. А как можно любить зеркало по утрам? Георг Гросс не писал портреты красивых дам и благородных мужчин. Он был карикатуристом. А значит, подвергал высмеиванию и обличению все, что мы прощаем себе сами. И даже на этой картине, посвященной свадьбе с любимой женщиной, он не смог быть серьезным. Ее полное название «Даум выходит замуж за своего педантичного, как автомат, Джорджа в мае 1920 года, Джон Хартфилд очень рад этому». «Даум» – это анаграмма Мод, так Гросс называл свою невесту и будущую жену Еву Питер. Даум прекрасна и соблазнительна в отличие от ее жениха, уродливого робота-автомата Джорджа (как с американским акцентом называл себя художник). Правда, в картине много странного и для нас необъяснимого. Например, что это за третья рука, ласкающая сосок полуобнаженной невесты? Ева и Георг Гросс прошли вместе через все испытания, которые выпали в судьбе мастера. Было время, когда он был самым известным и востребованным политическим и социальным карикатуристом в Веймарской республике Германии. Его считали коммунистом, и он принимал участие в знаменитом «восстании «Спартака», вспыхнувшем после революции в России. Блестящий рисовальщик и график, он создал собственную концепцию искусства на основе не признающего традиций дадаизма. «Я хотел выступить против этого мира взаимного разрушения… Я видел героизм, но, казалось, он был слепым… гораздо чаще я видел страдание, глупость, голод, трусость и ужас». Только не думайте, что Гросс – это просто карикатурист, он был великолепным художником, точно отражающим свое время.

1948. Курская картинная галерея

Личность самого художника – ключик к его произведениям, если попытаться проследить судьбу и становление человека и творца. Александр Дейнека, безусловно, выдающийся график, живописец и скульптор. Но когда я стою перед его мозаикой в метро или восхищаюсь монументальными полотнами и скульптурами в выставочных залах, почему-то у меня всегда возникает холодок недоверия. Так ли он был искренен в своих творениях, наполненных героикой и оптимизмом, победными реляциями и монолитно-сплоченными рядами пышущих здоровьем советских людей? А если нет, то как ему жилось и творилось с двойственным восприятием окружающего мира, эпохи, в которой зло и добро, лицемерие и искренность, фанатизм и героизм переплелись неразрывно? Это сейчас соцреализм стал страницей истории искусства, а тогда он был частью тоталитарного режима, мощным оружием массовой пропаганды, создающей миф о людях-машинах. Взлет творческой карьеры Дейнеки непосредственно связан с провозглашением в 1934 году доктрины социалистического реализма. Он удивительным образом сочетал в себе все необходимое, чтобы стать одним из лидеров нового искусства – пролетарское происхождение, участие в Гражданской войне, работа в уголовном розыске, учеба во Вхутемасе у самого Владимира Фаворского и, конечно, талант и невероятная работоспособность. Он сумел использовать наследие русского авангарда, чтобы превратить его в массовое искусство агитпропа. Он был истинным сыном своего времени и его талантливым летописцем. Ему вручили звезду Героя Социалистического Труда за день до смерти и в день, когда открылась персональная выставка, на которой ему так и не удалось присутствовать. Он не оставил наследников: ни в жизни, ни в творчестве. Две жены и бессчетное количество женщин не сделали его счастливым. А сотни эпигонов, рисующих в стиле соцреализма, исчезли на следующий день после падения советской власти. И пусть вас не обманывает этот «парадный автопортрет в трусах». Еще в 30-е годы он написал в письме жене: «Я все вижу, я все понимаю, а если бы не ты – я бы пустил себе пулю в лоб».

1935. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Он написал эту картину после поездки во Францию. Дейнека был одним из немногих, кому разрешалось выезжать на выставки за рубеж. И каждый раз он привозил свои, глубоко личные впечатления – словно ему приоткрывалась совсем иная жизнь, совсем другие женщины. Они не звали «к труду и обороне», а были беззаботно красивыми и свободными. Кто она, эта парижанка, ради которой он пренебрег канонами соцреализма? Женственная, милая, интеллигентная, в вызывающе-красном, с яркой помадой на губах и изящной шапочкой? Эта картина уже после его смерти стала обложкой для одного из изданий американского бестселлера «Завтрак у Тиффани». Образ прекрасных женщин из другого мира будет еще не раз возникать на его холстах. В замечательной картине «Скука» его моделью стала Элизабет Спейсер в интерьере огромного особняка в Филадельфии. «Вероятно, – оправдывался он, – она и сейчас живет и скучает, потому что кроме холеного косметического лица вы ощущаете в ней глубокую пустоту, никчемность, которая не дает личной человеческой радости». Его любимые советские натурщицы часто позировали обнаженными. Но почему-то больше напоминали «девушку с веслом», чем грациозных барышень, которых он писал за границей. Он и сам не был похож на бесстрастных «строителей коммунизма» со своих плакатов. Александр Дейнека любил и умел наслаждаться жизнью: дорогой алкоголь, красивые женщины, шикарные автомобили… Он был удивительно аристократичен для выходца из рабочего класса. В его судьбе было одно темное пятно, которое он тщательно скрывал, – первая любовь и муза Паула Фрейберг, обвиненная по «латышскому делу» и сгинувшая в лагере под Карагандой. Но он был любимцем Сталина. «Хочется солнечно говорить об искусстве – красоте, о той стороне нашей жизни, что плавает перед взором во сне линий и красок, под гул созидательной работы, под лязг и свист машин…» – декларировал он публично. Сегодня психологи назвали бы это «когнитивным диссонансом», мешающим существовать в гармонии с собой, но быть гениальным художником. Может быть, поэтому он последние годы сильно пристрастился к алкоголю и умер от цирроза печени?