Журнал «Пионер» - Пионер, 1954 № 07

И нам трудно поверить, что, в конце концов, не так уж давно на месте чудесной усадьбы были голый пустырь и оврага.

А это было именно так. Вот вкратце история этой усадьбы. Из-за болезни лёгких Чехову запрещено было жить на севере. После некоторых колебаний Антон Павлович решил переселиться в Ялту и в октябре 1898 года купил там земельный участок.

На другой день после этой покупки в Ялту по просьбе брата приехала Мария Павловна.

«Знаешь, я купил участок, завтра пойдём смотреть. Вид изумительный!» - сказал ей ещё на пристани Антон Павлович.

А на другой день Мария Павловна увидела нечто совсем неожиданное: овраги, заросшие бурьяном, да сухой виноградник, обнесённый плетнём.

Чем же понравился Чехову этот неказистый участок? Конечно, многое здесь решила дешевизна. Заброшенный клочок земли стоил недорого, а Чехов был постоянно стеснён, в деньгах. Но думается, что не только эта причина определила решение Антона Павловича. Думается, что, увидав участок и залюбовавшись чудесным видом, открывавшимся оттуда, он, творец, созидатель, художник, ощутил страстное желание превратить это живописное, но запущенное место в культурный, человечески красивый уголок. Оттого с такой горячностью планировал он дом и сад и с таким увлечением! руководил работами.

Мысль Чехова, умную и добрую руку Чехова чувствуем мы здесь на каждом шагу. Особенно много любви и труда вложил Антон Павлович в свой сад. Писательница Щепкина-Куперник сказала как-то: «Чеховых слушаются цветы и травы». Но, видимо, такое «послушание» давалось недаром: Антон Павлович серьёзно интересовался ботаникой, переписывался со многими садоводами, часами работал в саду. И было в его отношении к деревьям и травам что-то особенно бережное, трогательное, точно они живые, чувствующие существа. «До моего приезда не обрезайте розы, - писал он как-то родным, - срежьте лишь те стебли, которые замерзли зимой или очень больны, но осторожно: имей в виду, что больные иногда выздоравливают…».

Каждое растение для Чехова имело своё лицо, свой характер. Иные из них ему не нравились, а иные деревья он любил, как друзей. Ему не по душе были тропические, слишком яркие растения - он не любил ничего кричащего, показного, - и он насадил в своём саду скромные северные деревья: тополь, иву, тоненькие вишнёвые деревца…

Он ценил всё, что делает человеческую жизнь по-настоящему красивой. И теперь, любуясь этим чудесным, изящным, подлинно чеховским садом, мы точно слышим слова Антона Павловича, некогда сказанные им писателю Куприну:

«Послушайте, при мне же здесь посажено каждое деревцо, и, конечно, мне это дорого, но и не это важно. Ведь здесь же до меня был пустырь и нелепые овраги, все в камнях и чертополохе. А я вот пришел и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Знаете ли, через 300 - 400 лет вся земля обратится в цветущий сад. И жизнь тогда будет необыкновенно легка и удобна».

Мы входим в кабинет Чехова - уютную комнату с большим окном, выходящим в сад, и нам представляется, как проходило утро в ялтинском доме… Антон Павлович вставал очень рано: утренние часы были для него лучшими часами работы. Никаких халатов и домашних туфель он не признавал, с утра был всегда подтянут, одет скромно, но безукоризненно. «Человек должен быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически», - говорил он.

Чехов выходил в кабинет. Солнечные лучи пробивались сквозь цветные верхние стёкла, весёлые красные, зелёные зайчики бегали по паркету. Он садился за большой письменный стол и погружался в работу. «Искусство писать - это искусство сокращать», - говорил он не раз, подолгу отделывая каждую строчку, чтобы не оставалось в ней ни одного лишнего слова. Он советовал молодым литераторам много писать, неустанно изучать жизнь. «Нужно, знаете, работать не покладая рук. Всю жизнь», - говорил Антон Павлович.

Чехов и сам трудился так, и отнюдь не только в те часы, когда сидел за письменным столом. В его мозгу всё время шла напряжённая работа. Многие вспоминают, как покидал он весёлое общество друзей и уходил в соседнюю комнату, чтобы записать несколько строк.

После полудня в ялтинском доме начинали появляться посетители, часто совсем незнакомые люди. Приходили больные. Антон Павлович, врач по образованию, никогда не отказывал в бесплатной помощи беднякам. Лечил он, по общему утверждению, прекрасно. Возможно, что здесь ему помогала также и его писательская наблюдательность. Особенно хорошо лечил он детей. Он не любил, чтобы о болезни ребёнка рассказывала мать. «Пусть сам объяснит», - говорил он и внимательно слушал нескладный подчас рассказ малыша.

Часто приходили к Антону Павловичу бедняки, приехавшие в Ялту лечиться. Тогда много было людей, которые добирались кое-как до целительного юга, а на лечение, да и просто на еду у них не хватало средств. Судьба этих людей горячо волновала Антона Павловича.

«Тяжело больных не принимают здесь ни в гостиницах, ни на квартиру, - писал он из Ялты, - мрут люди от истощения, от обстановки, от полного заброса - и это в благословенной Тавриде. Потеряешь всякий аппетит и к солнцу, и к морю…»

Он помогал бедным людям устраиваться на квартиры, поддерживал их советом и по мере возможности - деньгами. На его рабочем столе среди письменных принадлежностей, медицинских инструментов и других мелочей стоит стеклянный валик для омачивания марок. Этот валик Мария Павловна, ещё живя в Москве, прислала Чехову с одним нуждающимся студентом - он стеснялся придти к Антону Павловичу без предлога. В ответ она получила от брата письмо, которое и сейчас хранится в музее:

«Ялта. 24 ноября 1899 г. Милая Маша, студент приехал и привез валик для марок. Студента устроим как-нибудь… и думаю, что он будет жить хорошо со своими 40 рублями в месяц. Тут много бедняков, у которых нет и 4 рублей. Вчера Марфуша докладывает мне: «Ергатиче-ский артист». Оказывается, «драматический артист» пришел просить. Московский поэт Епифанов умирает здесь в приюте. Одним словом, от сих бед никуда не спрячешься и прятаться грех… Будем печатать воззвание насчет чахоточных, приезжающих сюда без гроша».

Воззвание это написал сам Чехов, благодаря ему в Ялте был открыт доступный для бедных пансион «Яузляр». Теперь это великолепно оборудованный санаторий имени А. П. Чехова.