Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

«Если вы достаточно открыты, то вам удастся увидеть это», — сказал Джон, пока мы ехали к его мастерской. «Вы поймете, о чем я говорю». А говорил он о своем изобретении — о Зеркале Правды — и о тех, кто получил с его помощью откровение о себе. Но если вы зашорены и подвержены общественному мнению и всякой чепухе, — сказал он, — если вы приспособленка, то увиденное вам не понравится. Совсем».

На его зеркале заднего вида болтались безделушки: лунный камень в серебре, два гвоздя, изогнутых в форме сердец, — сувениры от тех, кому удалось побывать на фестивале Burning Man.

Пока они болтались взад-вперед, я убедила себя, что все не зря, даже если визит окажется бесполезным. Зато теперь я знаю, как отвечать на вопрос викторины «Где произвели цемент для фундамента Статуи Свободы?» Я бы с легкостью ответила: «Розендейл!»

Через двадцать минут мы подъехали к мастерской Джона, стальному домику типа теплицы под покровом гигантских деревьев, в прыжке кузнечика от небольшого застоявшегося пруда.

Джон работает программистом три дня в неделю, но посвящает своему проекту все свободное время. Он показал мне свои владения: внутри мастерской было темно, везде были кучи вещей, бумага, болты, отвертки, пилы, картонные коробки, ящики для файлов и прямоугольные трафареты зеркал.

Джон Уолтер родился в Нью-Йорке, и ему никогда не нравилась его внешность. Он не был популярным парнем, страдал от низкой самооценки, но в двадцать два года он накурился — очень сильно накурился — и пошел в туалет. Там он уставился на свое изображение и расстроился. Фальшивое, заискивающее лицо. Потом он нечаянно заметил свое отражение в зеркале на шкафчике для лекарств: это было его истинное отражение. Он улыбнулся — улыбнулся во весь рот. Это все меняло. Но главное — это меняло то, как он видел самого себя. Следующие тридцать лет он провел, изобретая прибор, который бы помог другим это пережить.

Зеркало Правды, его изобретение, сделано из двух зеркал, установленных по диагонали в коробке так, чтобы они соприкасались друг с другом внутри под правильным углом. Этот угол и создает правдивое отражение, из-за чего себя можно увидеть, как если бы встретил себя на улице. Левый глаз смотрит прямо в правый глаз. Если поднять руку, противоположная рука на изображении поднимается. Это новый способ видеть себя, но Джон считает, что в этом опыте есть что-то более глубокое.

«Посмотрите», — сказал он, поманив меня к себе. Как только он заводил разговор о Зеркале Правды, его лицо, такое напряженное, расплывалось в широкой улыбке. Лицо бомжа, копающегося в мусоре, когда ему попадается нетронутый буррито.

Джон растянул огромный постер Брюса Уиллиса, напечатанный на холсте, поверх верстака. Приятно ухмыляющееся лицо было разрезано на части: тут глаз, там половина рта.

«Видите правую сторону? — спросил Джон, прикрыв левую часть лица Уиллиса. — Видите улыбку?»

Я поняла, о чем он: Уиллис выглядел довольно радостным. «Потом переворачиваете, — сказал он, показывая мне перевернутую версию, которая была напечатана ниже. То, что Уиллис увидел бы, если бы смотрел на свое отражение. «Та же улыбка выглядит как саркастическая. Недобрая такая».

Джон показал, что, когда мы видим себя в «обратном зеркале» — так он называет обычные зеркала, — мы можем неправильно истолковать свое выражение лица. Научных доказательств его теории пока нет: «Я пытался заинтересовать ученых, но это бесполезно». Джон тем не менее клянется, что его эмпирические доказательства верны. И весьма привлекательны — как тут поспорить?

«Если перевернуть картинку, то эти микровыражения оказываются на неправильной стороне, и глаза, а также то, что в них, оказываются там же, — объяснил он, сворачивая постер. — Ваша интерпретация будет отличаться от того, что происходит на самом деле».

Он убрал постер на пыльную полку. «Видите? — спросил он. — Всю жизнь мы получаем о себе дезинформацию!» Он попытался донести до меня важность своей находки еще более убедительно. «Когда вы смотритесь в «обратное зеркало», ваше лицо перестает работать. Обратная связь не поступает. Вы замираете и просто пялитесь».

Я думаю, что он имел в виду тот жуткий взгляд — зоркий взор охотника, — который появляется, когда начинает казаться, что вот-вот обнаружишь и уничтожишь прыщ. Я хорошо знаю этот взгляд.

Джон положил руку себе на бедро и окинул взглядом комнату. «Множество проблем с самооценкой у людей, особенно у женщин, происходит от того, что они видят только лицо. Они не видят прекрасное, радостное естество, которое открывается остальному миру».

В Зеркалах Правды, уверен Джон, мы сможем разглядеть не только все компоненты нашей внешности, но и то, что заставляет их оживать. «Внутреннюю искру», — сказал он.

Джон закончил свою речь, но я все еще не была готова увидеть себя. Я забеспокоилась. Что, если я все это время хотела посмотреть на настоящую себя, но окажется, как и в исследованиях, что фальшивая я — лучше? Можно ли вернуть блаженное неведение?

Кроме того, мне было из-за чего волноваться. Одна из главных проблем Джона, которая не дает ему вести бизнес — и по которой у него до сих пор есть постоянная работа: люди ненавидят его зеркало.

«50 % людей на дух его не переносят, — признался он. — Они видят, что их лицам не хватает симметрии, и все, им больше неинтересно». Доходило до того, что люди начинали паниковать и кричать: «Зачем вы так со мной поступаете?»

«Я могу распинаться сколько угодно, пытаясь показать, как пользоваться прибором правильно, — сказал Джон. — Но если они смотрят на свое отражение с лицом, искаженным от испуга, становится только хуже».

Только 10–20 % людей, заглянувших в Зеркало Правды, были довольны увиденным. Еще 30 % остаются равнодушными. Получается, что предприятие Джона — сизифов труд. Он работает в мастерской по двадцать часов в неделю, его приборы на рынке уже двадцать лет, но Джону удается продать около двадцати двух Зеркал Правды в месяц. Он упоминал, что его родители с подозрением относятся к его одержимости зеркалами.

«Что движет вами? — спросила я, когда мы вышли на улицу подышать свежим воздухом. — Вы не зарабатываете, и многие высмеивают ваше изобретение».

«Для меня важно, что я могу хоть что-то изменить, — сказал Джон. — Большинство людей не хотят прожить бессмысленную жизнь; они хотят сделать что-то важное, крайне важное». Джон верит, что его зеркало может изменить жизни людей. «Одна женщина, посмотрев на себя в мое зеркало, сказала: «О, теперь понимаю, почему я нравлюсь людям». Представляете себе? Такой красивейший, добрейший человек — и не понимает, почему она нравится людям». Джон рассказал и про другую женщину, которая, увидев свое истинное отражение, сказала: «Боже мой, я действительно красавица!»