Мара Олтман - Тело дрянь. Донесения с фронта (и из тыла)

«Разумеется, пот не очищает тело», — со смехом сказал Штольберг.

Это было для меня таким откровением, что я решила дополнительно проверить очевидный для Штольберга факт. Главным оправданием обращения к другим экспертам служило то, что все мои друзья — неглупые в общем-то люди, которые самостоятельно заправляли кровать, закончили университет и так далее, — тоже были уверены, что пот очищает.

«Да ты гонишь», — сказала моя подруга, услышав, что горячая йога приводит разве что к обезвоживанию.

Кого бы я ни спрашивала — дерматологов, терапевтов или физиологов, — все усмехались и вторили друг другу. «Пот может содержать следы чего-нибудь вроде чеснока, — сказал Дэвид Паризер, дерматолог из Международного общества гипергидроза, — но токсины выводятся с мочой и калом. Детоксикация происходит в печени». Его тон был достаточно снисходительным, чтобы пристыдить целую свору банкиров с Уолл-стрит.

Если уж этот миф прошел сквозь века, то, возможно, в более неявной форме сохранилось и старое поверье, что пот грязный и заразный?

Но что действительно привело к великой стигматизации потливых в начале XX века, так это реклама! Точнее говоря, реклама только что изобретенных антиперспирантов.

Не буду вдаваться в подробности, потому что здесь работает тот же принцип, что и в случае изобретения (и последующей рекламы) бритвенных станков, обещавших женщинам спасение и сексуальность путем полного уничтожения волос. Как правило, рекламщики любят создавать поводы для комплексов — особенно когда речь заходит о теле, — чтобы затем беспощадно эксплуатировать их. Женские потные подмышки первыми оказались под угрозой, в то время как мужские считались нормой еще несколько десятилетий. Потный мужчина — это мужественно. Мокрые подмышки свидетельствуют, как усердно он пахал в полях. Женский же пот стал кошмарным ежедневным преступлением.

Поначалу женщины не поддавались и не особо-то стремились закупоривать свои потовые железы. Они по-прежнему верили, что закупорка наносит ущерб организму, но рекламщики в начале 1900-х были не промах и повысили ставки. Они не только проводили ликбез («Не бойтесь остановить раздражающее потоотделение на ограниченных участках тела », — гласит рекламное объявление той эпохи), но еще и внушали, что потеть стыдно и вредно для сексуальной жизни. По всей видимости, они преуспели, поскольку мне знакомы оба этих чувства.

Я уже рассказывала вам, как потная девушка пришла в бар на свидание с парнем, с которым познакомилась в интернете? Нет? Ну и хорошо. Это уйдет со мной в могилу.

В рекламе популярных антиперспирантов Mum и Odo-ro-no [12] По-английски игра слов: Odor? Oh no! — «Запах? О нет!». показывали такие грустные сцены, как разодетая девица с понурым лицом, которой некуда пойти, потому что у нее воняют подмышки. Реклама сопровождалась заявлением: «Ты такая красавица и умница, Мэри. Но полная глупышка, когда дело касается тебя самой. Ты произвела хорошее впечатление на нескольких мужчин. Но было только первое свидание… и всё . ПРОСНИСЬ, МЭРИ!»

Таких рекламных роликов выходили десятки — вот еще одно сокровище для примера:

«Если вы думаете, что мало потеете, понюхайте рукав своего платья, когда будете раздеваться вечером. Оно не постесняется сообщить, что вы — не исключение из правил. Наконец-то вы поймете, почему романтика проходит мимо вас!»

Сотню лет нам внушали, какие мы мерзкие, и мы в результате приняли это. Потеть теперь настолько нежелательно (если вы только не выходите в леггинсах и спортивном лифчике Lululemon из центра сайклинга SoulCycle [13] Спортивный клуб, где совмещают танцы и занятия на велотренажерах. и не постите в инстаграм селфи с хэштегом #soulsweat), что вспотевшие вынуждены искать оправдание.

Ответ «Простите, просто я супермерзкая» иногда прокатывает. Не благодарите.

Пот официально стал чем-то большим, чем просто функция организма. Это еще одна проблема, которую необходимо решить. Я в этом сама убедилась, когда поговорила с Майклом Бриэром, владельцем Kleinert's — компании, продающей «средства от пота и запаха» с 1869 года. Они производят прокладки для гиперактивных подмышек (выглядят как одноразовые подгузники) и покрытые хлоридом алюминия тампоны, останавливающие потоотделение на целых семь дней. Я подумала, что будет полезно услышать точку зрения человека, который сделал бизнес на борьбе с потом.

«Мне не стыдно признаться, чем я занимаюсь, — ответил он. — Я чувствую, что приношу пользу обществу. Ведь я помогаю таким, как вы, — что же в этом плохого? Я же не убийца».

Вероятно, я, сама того не желая, поставила его в оборонительную позицию. Я не могла с этим ничего поделать — Бриэр казался мне невольным злодеем. Он способствовал тому, чтобы изгнание пота из нашей повседневной жизни стало нормой. Это из-за него все владельцы потовых желез обязаны теперь быть сухими.

«Вы убийца пота», — сказала я.

«Окей, можно, конечно, и так сказать».

Я поинтересовалась о потребителях его товаров.

«Откуда такой спрос? — спросил Бриэр. — Потому что налицо проблема. Откуда проблема? Потому что нас такими создал Бог».

Если даже Бог есть (предположим на секундочку), сомневаюсь, что Всевышний сотворил нечто ради того, чтобы людишки боролись с этим при помощи химических соединений и хлопковых подкладок.

Оценить пот по достоинству (которого он, по-моему, заслуживает) можно было только вернувшись к истокам. Требовалось поместить пот в изначальный контекст — задолго до рекламы антиперспирантов и целителей Ренессанса. Следовало продемонстрировать пот невинным и уязвимым, в первозданном виде и свободным от ярлыков. Я позвонила Дэниэлу Либерману, палеоантропологу и главному специалисту по поту Гарвардского университета. Всю свою карьеру он посвятил вопросу, почему наше тело работает так, как оно работает.

Я начала с простейшего вопроса: «Почему мы начали потеть?»

Либерман объяснил, что млекопитающие потели на протяжении миллионов лет, но в основном потели только лапы. «Когда мы нервничаем, у нас тоже потеют ладони, — сказал он. — Это часть унаследованного нами навыка спасаться».

Влажные лапы обеспечивали необходимое сцепление, позволявшее животному, которое вот-вот станет чьим-то кормом, вскарабкаться на дерево или скалу. «Представьте, как вы слюнявите палец, чтобы перелистнуть страницу», — объяснил он механику.

Эти познания сподвигли меня выбрать другое место, куда я отправилась бы, если умела путешествовать во времени. Раньше я мечтала попасть на концерт Майкла Джексона в рамках Victory Tour [14] Крупнейшее турне певца в составе группы The Jacksons. , но теперь хотела бы вернуться во времена, когда потные ладошки были отличительным знаком победителя. Сегодня в них нет ничего крутого. Пожимая кому-нибудь руку, я притворяюсь, что только вышла из туалета и забочусь об окружающей среде. «Ненавижу переводить бумажные полотенца», — говорю я, пока моя жертва пытается незаметно вытереть руку о штаны. Три миллиона лет назад никто не испытывал бы омерзения — меня считали бы героем, чудом спасшимся от смерти.