Говард Джейкобсон - Правила еды. Передовые идеи в области питания, которые позволят предотвратить распространенные заболевания

Воздействие ошибочных и выборочно используемых фраз огромно. Мы прикрываем свои вредные пищевые привычки положительными понятиями, такими как «высокая ретенция азота», «эффективность использования», «скорость роста», «эффективность производства» и «повышенная активность ферментов, которые выводят токсичные химические вещества». При этом мы игнорируем отрицательные понятия, такие как «высокий уровень холестерина», «меньший уровень работоспособности», «повышенный риск развития рака и сердечно-сосудистых заболеваний», «возрастная дегенерация кожи», «метаболический ацидоз», «образование реактивных окислительных форм» и «высокий уровень эстрогена и гормона роста в крови». Пришло время положить этому конец.

Если быть кратким: я надеюсь никогда больше не слышать фразу о высоком качестве животного белка. Давайте называть вещи своими именами: это просто миф.

В дополнение к тому, что животный белок оказал влияние на методы и язык науки, он также воспользовался ошибочной политикой, проводившейся на протяжении десятилетий. По крайней мере, со времен первых рекомендаций Войта страх по поводу дефицита белка затуманивал наши суждения. Проблема даже стала обсуждаться на мировом уровне, о чем свидетельствует ряд мер в области мировой политики по здравоохранению.

В 1930-х годах впервые в научной литературе была описана тяжелая форма недоедания под названием «квашиоркор» [28]. Она тесно связана с дефицитом белка, который захватил внимание как частных лиц, так и организаций на протяжении всего последующего столетия. Спустя десятилетия после открытия квашиоркора был основан Институт питания Центральной Америки и Панамы (INCAP) для решения проблемы недоедания во всем мире, в частности для решения проблемы недоедания у детей путем обеспечения адекватного потребления белка [29]. Финансируемый фондами Форда и Рокфеллера [30] и первоначально возглавляемый, наверное, самым известным ученым второй половины XX века в области питания в мире профессором Невином Скримшоу из Массачусетского технологического института, INCAP быстро стал одним из ведущих мировых институтов в области детского питания.

Какими бы благими намерениями ни руководствовались люди и организации, участвовавшие в этом, такое внимание, уделяемое белку, продолжает оставаться спорным. Даже сам квашиоркор и его повсеместность могли быть преувеличены. Во времена моих ранних исследований о недоедании детей на Филиппинах я тоже описывал квашиоркор как белковый дефицит, пока не начал расспрашивать местных врачей, ни один из которых не мог сказать, что наблюдал явные свидетельства этой болезни. Аналогичным образом несколько других ученых поставили под сомнение необходимость фокуса на белке в отношении этого состояния [31, 32]. Тем не менее крайняя степень недоедания у детей в развивающемся мире преподносилась как свидетельство белкового дефицита [2], что только добавляло энтузиазма и усиливало настойчивость призывов к большему потреблению белка.

Считалось, что белок коровьего молока лучше всего восполняет белковый дефицит, но такой метод был признан весьма затратным [33]. В связи с этим Скримшоу и его коллеги разработали альтернативу на основе злаков, которая объединила несколько растительных белков (кукурузная, соевая, хлопковая мука и дрожжи Torula), чтобы имитировать аминокислотный профиль коровьего молока. Факт, что этот альтернативный продукт был создан на основе растительных ингредиентов, незначителен, поскольку это было сделано лишь с целью снижения затрат. INCAP не был сторонником применения цельнозерновых продуктов, скорее он выступал за использование смеси из частей растений, которая могла бы точно имитировать чудесный аминокислотный профиль коровьего молока. Продукту дали незамысловатое название INCAPARINA. За 50 лет, прошедшие с момента создания, ученые много раз тестировали и улучшали смесь, и ее использование получило невероятно широкое распространение. Совсем недавно, в 2010 году, 80 % детей в Гватемале все еще получали INCAPARINA на протяжении первого года своей жизни для предотвращения дефицита белка [34].

К сожалению, все эти усилия в большинстве своем были бесполезны. В 2010 году Рикардо Брессани, бывший директор отдела сельскохозяйственных наук и продовольствия в INCAP, [82] По случайному стечению обстоятельств я работал в одном офисе с Брессани в Массачусетском технологическом институте в 1964–1965 годах. – Прим. авт. прокомментировал более чем 50-летнюю историю компании [33]. Хотя в отчете и присутствует похвала здоровым добавкам на основе растений, убедительных доказательств того, что INCAPARINA принесла пользу детям, страдающим от недоедания, не приводится. Осторожно говорится, что «трудно узнать точное влияние, которое INCAPARINA оказала на искоренение недоедания среди населения в целом, поскольку одновременно с этим произошли позитивные экономические изменения. Более того, было бы неразумным ожидать, что разрешение этих многогранных и сложных проблем возможно путем применения одного средства». Это примечание в конце кажется справедливым и взвешенным. И я полностью согласен с последним утверждением: ожидать простого решения (в виде протеиновых добавок) для решения сложной проблемы (широко распространенного недоедания) – абсурдная идея. Однако это лишь вновь поднимает все тот же вопрос: почему борьба с недостатком белка была основной задачей и главным объектом внимания INCAP с момента его основания?

Сказанное выше – не утверждение, что в развивающемся мире не было кризиса недоедания или что такого кризиса не существует в настоящий момент. Я лишь ставлю под сомнение наши методы борьбы с проблемой. В частности, узконаправленный фокус на белке, который увековечил миф о ценности животного белка. Благодаря таким программам, как INCAP, этот миф стал повсеместным. Помимо распространения добавок, INCAP оказал огромное влияние и на развитие профессиональных знаний в области питания. Это повлекло за собой значительные последствия: если особые профессиональные знания INCAP содержат ошибочные представления о потреблении белка, те же самые ошибочные представления будут интегрированы в профессиональные знания специалистов в области питания и здравоохранения во всем мире, независимо от того, какими благими намерениями руководствуются эти специалисты.

Я не против альтернативных интерпретаций истории животного белка и его доминирования в области питания. Тем не менее сложно поспорить с тем, что этот питательный элемент прочно и надолго завладел воображением специалистов в области питания, и я действительно имею в виду воображение, поскольку священный статус белка никоим образом не подтверждается научными данными. И если я прав в своей интерпретации, то что мы можем ожидать увидеть? Десятилетия, когда международные и внутренние программы несоразмерно сосредоточены на дефиците белка? Рекомендации в области питания, благоприятствующие несоразмерно высокому потреблению белка, как, например, 35-процентный верхний безопасный предел, установленный Советом по продовольствию и питанию, описанный в четвертой главе? Ограниченный образ мышления в академических кругах, в финансировании исследований и даже в международной помощи? Разрастание индустрии белковых добавок? Неизменный вопрос «Из чего вы получаете свой белок?» в сторону тех, кто придерживается растительного питания?