Джен Лоу - Коты, вернувшие мне улыбку. История о счастье, книгах и всеобщих любимцах Бейкере и Тейлоре

Но был один читатель, перед встречей с которым я особенно волновалась.

В тот день вышел новый номер журнала People,

а это означало, что придет мистер Фиджини.

Я понятия не имела, как он отреагирует

на печальные новости.

Когда он появился, то, как обычно, прошелся по своему стандартному списку:

– Как поживаете, Джен? Как мистер Дойл? – Потом сделал паузу. – С Бейкером все в порядке?

Я почувствовала комок в горле.

– Бейкер умер, мистер Фиджини, – с трудом выговорила я. – Мне очень жаль.

На его лице не отразилось ни удивления, ни печали. Он скорее смутился:

– Бейкер умер?

Я кивнула.

– Когда?

– Вчера.

Мистер Фиджини повернулся и направился в читальный зал. Там он снял со стойки журнал People , уселся и стал читать. Слава богу, – подумала я. Он принял известие спокойно, гораздо лучше всех нас. Но через пятнадцать минут мистер Фиджини вновь подошел к столу.

– С Бейкером все в порядке? – спросил он.

– Нет, мистер Фиджини, он умер.

И снова на лице промелькнуло растерянное выражение, и он ушел. На этот раз в сторону полок с биографиями. Я попыталась сконцентрироваться на проверке сданных читателями книг, но это давалось мне с трудом. Поэтому я решила сделать табличку на стол, извещавшую о смерти Бейкера. Ведь мистер Фиджини был не единственным, кто интересовался, где кот. По сути, я восстановила текст письма, которое отправила фан-клубу. Когда я устанавливала табличку на столе, вернулся мистер Фиджини.

– Где Бейкер?

Возможно, кто-то другой к этому моменту уже потерял бы всякое терпение, но я-то все понимала! Как и мистер Фиджини, я не была большим фанатом перемен, и, когда почти двадцать пять лет назад у меня из-под ног ушла земля, мне тоже очень долго пришлось принимать эту новость и осознавать ее.

– Бейкер умер, мистер Фиджини, – сказала я. – Поэтому мы все должны с особой теплотой относиться к Тейлору.

– Потому что он скучает по Бейкеру?

– Да, очень сильно. Мы все скучаем по Бейкеру. Но это нормально.

Он снова вернулся в зал, а потом мы повторили всю эту процедуру еще несколько раз. Это выглядело так, как будто он обдумывал услышанное, а потом приходил ко мне, чтобы удостовериться в правильности новой информации. Один раз я заметила, как мистер Фиджини, вместо того чтобы пойти в читальный зал или к биографическому разделу, прошелся по всей библиотеке, заглядывая под стулья, задвинутые под стол, на полки с книгами и даже в детский отдел. Сделав пару таких кругов, он ушел, не взяв ни одной книги.

Когда он вернулся на следующий день, я услышала то же монотонное перечисление, правда, про Бейкера он уже не спросил.

– Как поживает Тейлор?

Я закусила губу.

– Он все еще грустный, – сказала я. – Но это нормально, что он грустит.

Мистер Фиджини подвинул ко мне свои книги:

– Ох. – Он опустил глаза и чуть поджал губы. А затем отправился выбирать биографии.

Надо было отдать ему должное. Мистеру Фиджини пришлось исключить из списка один из своих привычных вопросов, а для него это было совсем не просто. Но как только ему это удалось, для него все стало как прежде, словно бы Бейкера никогда и не было. По крайней мере, именно так он воспринимал окружающий мир. Ему необходимо было стереть боль и просто продолжать жить дальше.

И это тоже объединяло нас с мистером Фиджини.

Мы потихоньку выкарабкивались. Но как минимум раз в день нам напоминали о том, что Бейкера больше нет: о нем спрашивали те посетители и кошачьи туристы, которые еще не знали наших новостей. Если бы в то время существовали Facebook и Twitter, люди бы узнали о смерти Бейкера спустя десять минут после случившегося. Но в 1994 году могло пройти несколько месяцев, прежде чем в журнале опубликуют соответствующее объявление. Но даже и его многие могли просто не увидеть. И это очень сильно осложняло нам жизнь в эмоциональном плане. Особенно трудно было объяснять маленьким детям, привыкшим проводить время с Бейкером, что теперь он на кошачьих небесах.

Зачастую именно мне приходилось утешать их,

и от этого, как ни странно,

мне самой становилось легче:

наверно, потому, что я видела,

как много людей любили Бейкера.

Хлопоты по подготовке к церемонии прощания с нашим малышом помогали отвлечься. Мы назначили их на 6 октября, день рождения Бейкера, и решили сделать именную табличку и посадить куст боярышника в память о нем. Компания «Бейкер энд Тейлор» пожертвовала нам деньги. То же самое сделали малыши, тянувшиеся на носочках к абонементному столу, чтобы положить зажатые в ладошках горсти мелочи и скомканные доллары в кружку для сбора средств.

Почти сразу же к нам пошел непрерывный поток открыток с выражением сочувствия и подарков в виде мышек с кошачьей мятой для Тейлора. Библиотекари со всей страны звонили, чтобы сказать нам слова утешения, а читатели дарили свои личные книги в память о Бейкере.

Мы получили письмо от Мартина Эллиса, директора библиотеки из Северного Сиднея, Австралия. На мой взгляд, оно очень точно отразило то, как воспринимали люди во всем мире наших двух самых заурядных библиотечных котов.

«Было ощущение, что мы знакомы с Бейкером, – писал Эллис. – В нашей рабочей комнате висит большой постер с ним и Тейлором. Уверенное и осмысленное выражение его маленькой мордочки часто становилось источником радости для всех нас. От имени всех наших местных поклонников позвольте мне поблагодарить вас за вашу добрую заботу о нем. Думаю, что он заслуживает почетного места рядом с котом доктора Джонсона, Ходжем, как один из знаменитых библиотечных котов».

Едва ли я могла сказать лучше.

Конечно же, все были опечалены смертью Бейкера. Но еще тяжелее было наблюдать за реакцией Тейлора, когда он понял, что его друг отсутствует в библиотеке дольше обычного.

Пусть они и не ходили вместе, как привязанные, но за все время, что коты жили у нас, они были почти неразлучны. Спустя несколько дней после смерти Бейкера, Тейлор начал искать его, ведь тот никогда прежде не пропадал дольше чем на две ночи, проведенные им как-то в ветеринарной клинике. Тейлор сделал пару кругов по библиотеке, проверяя все обычные укрытия Бейкера, но его нигде не было. Тогда Тейлор вернулся в рабочую комнату, шумно выдохнул – что-то вроде «хмф» – и запрыгнул на платок.

Ну, возможно, он вернется завтра.

Но он не вернулся. Еще через пару дней Тейлор окончательно приуныл, он бродил по библиотеке по меньшей мере час, прогуливаясь вдоль стеллажей, обнюхивая полки, вытягивая шею, чтобы заглянуть на столы, и время от времени громко мурлыча, словно ожидая, что Бейкер откликнется. Потом он попытался открыть несколько выдвижных ящиков: ведь Бейкер любил иногда прятаться в них. Затем запрыгнул на подоконник… А вдруг мы там прячем его друга? Но и там его не было.