Фасо Буркина - Мотель Бейтсов

— Давай по-над домами выкосим, а середину выпалим.

— Не, я всё-таки побаиваюсь огня. Давай старым методом.

— Ну тащи косы, сейчас обучу, и за день мы все огороды освободим от бурьяна. Но это будет такая куча травы, что займёт целый огород.

— Вы будете косить, а я на маленьком участке жечь её. — предложила Ника.

Фомичу потребовалось пол часа на восстановление кос, их заточку. Ещё пол часа ушло, чтобы я смог приноровиться к косьбе. И пошло. Под громкую музыку из динамиков Вольво, монотонно размахивая косами, мы с тестем быстро выкосили весь бурьян на огороде этого двора. Потом обкопали круг диаметром около десяти метров — чтобы огонь не перекинулся на стерню. Подожгли одну охапку, другую. Проследили за безопасностью, когда за дело взялась Ника.

Перешли на соседний участок. За работой и не заметили, как выкосили весь бурьян на этой стороне тракта. А тут и обед подошёл. Ника успевала и траву жечь, и картошку почистить. К обеду жаренная картошка с соленьями из погреба бабы Поли, дразнила аппетит смаком ароматов.

Двухчасовой перерыв и мы с Фомичом перешли на противоположную сторону дороги. Опять правка кос, временами нарывающихся на мусор в виде ржавых остатков металла. Здесь мы управились быстрее. К шести часам, когда приехали мама и Вера, бурьяна на участках не осталось.

Мои красотули сначала кинулись обнимать-целовать меня. Потом Фомича и Нику. Честно сказать, от непривычной работы мои спину и ноги ломило от боли.

Вера сразу кинулась готовить баньку. Ей помогала Ника. Они о чём-то весело перекидывались фразами. Иногда задорно хохотали. Вместо ужина устроили небольшой перекус. Я уже с трудом поднимал руки, выпрямлял спину. Поэтому три машины постояльцев принимала мама. Она и пришла последней в баню.

— Вера, сейчас я буду обучать тебя как делать расслабляющий массаж. Иди омой полки, достань банку мёда.

— А мне сделаете? — хитро подмигнув, сказал Фомич.

— Конечно, Коля. — мама сама ему подмигнула. Ника шумно задышала, нахмурила брови.

— И ты тоже, Ника, пойдёшь с нами. Посмотрю, как ты запомнила урок.

— Толька я в ночнушке буду…

— А я в трусах. Ты, доченька, в чём?

— Мамуль, я как ты. — Вера массажировала мои руки.

Мы с тестем сидели полностью голые, мама и любимая в трусиках. Ника скрывала своё тело под ночнушкой. Разогревшись, мы вышли остудиться.

— Паш, пошли я сначала помогу тебе помыться. — Вера явно что-то задумала.

И правда. Минет, как сказала любимая, обезопасит мой срам, если я возбужусь от массажа. Мы с Верой освободили парилку для желающих смыть грязь. За нами пошли мама и Ника. О чём они там говорили я не знаю, но из парилки они вышли обнажёнными. Лишь Ника слегка прикрыла треугольник ладонью.

— Коля, тебе тоже нужно помочь помыть спину. — мама говорила с явным возбуждением.

— Я не против женской помощи в таком серьёзном деле, как очистка органов от застоявшегося пота. — видимо житейский опыт сказывался на правильном построении фразы в форме шутки.

Ника грозно пыхтела, но высказать угрозу не могла.

— Ника, а вы сможете ещё на сутки задержаться? — любимая отвлекала сестру от дум.

— Да, можно. Пока заявок нет, а этот груз до среды следующей недели нужно доставить. А чо?

— Соскучилась я по вам. Павлу нужно разобрать старые сараи, нужники на дрова. Пусть папа поможет. А ты машину глянь, может что-нибудь разболталось.

— Гляну, а потом мужикам помогу. Не хочу чоб папа опять поясницей маялся.óЯ, расслабив спину, полулежал, облокотившись о стенку. Сёстры говорили меж собой.

— Павел, иди грей мышцы. — пред нами появилась Зинуля. Пляшущие огоньки в глазах восстановили в моей памяти наши первые коитусы.

— Да, Паш, пошли. Я с тобой. — Верочка помогла мне выпрямиться. В парилке Вера сказала: — Мамочка трахнула папочку. Я обратила внимание на её взор и на опавший пенис папы. Я её ревную, а ты?

— Уже нет. В первый раз, когда она поехала отмазывать меня от службы, ревновал.

— Там, Р-во, мы с вечера до полуночи шалили. Она мне столько интересного рассказала о своей жизни. Но мне запрещено делиться секретом с тобой, мой любимый…. О, мам. Паша, ты согрелся? С чего начинать, мам?

— Нагони ещё жару на его спину…, да вот так, как опахалом. Сынок, не кряхти, ещё не то будет. Так. Пары минут хватит. Теперь сильно похлещи, пусть боль перейдёт на кожу…. Ноги…. Ага, так… Вера, как ты думаешь, у него сейчас стоúт?

— Я ему полчаса назад минет делала. Не стоúт!

— Когда я впервые парила его таким образом, тоже помогла ему избавиться от эрекции, но после паренья у него стоял. Паш, переворачивайся.

Естественно у меня была эрекция.

— По-моему, наш мужчина притворяется, ему сразу, как только он нас увидел, захотелось вот такой ласки. Я права, Паш?

— Возможно это у меня чисто психологически. Подсознательно, так сказать. И долго я так буду лежать?

— Мама! Ты уже почесала письку. Теперь моя очередь. — Вера помогла мне перелечь на нижний полок, оседлала мой орган. — Как он, кстати, как мужчина? Твёрдый у него?

— Коля…? Я же тебе говорила, что размер и качество эрекции не первичны. Я женщина опытная, знаю, как подстроиться под мужчину. Хочешь попробовать его сперму? Она ещё во мне.

— НЕТ!!! Не требуй от меня измены мужу с чужим мужчиной.

— Какой же он тебе чужой? Это же твой папа.

— Вы мне ближе чем он… Потому! Не отвлекай пожалуйста, потом расскажу. Давай, родненький, давай.

Я тоже сосредоточился на акте, подмахивал Вере. Сегодня можно не предохраняться, поэтому излился, в ставшее родным, влагалище. Мы посидели ещё, затем мама и Вера мазали моё тело мёдом. Мама показала снохе, как расслаблять мышцы спины.

Что там происходило в предбаннике мы не видели, но когда вышли, то по глазам Ники можно было понять, что она плакала. После чаепития в парилку ушли мама с Никой и Фомичом.

— Любимый, если ты хочешь трахнуть Нику, я не буду против…, просто поскучаю. Но от меня подобного не проси. Я не могу даже представить чужой член в себе.

— Не хочу я трахать Нику. Так почему же он чужой?

— Я вам с мамой потом расскажу. Хорошо…? Я тебя сильнее люблю, мой сладенький. Чем ты тут без нас занимался?

Я рассказал о чтении писем и просмотре фотографий. О том напоминании — «Если будет тяжко, помни о нужнике»

— Какие твои мысли насчёт этого? — Верочка гладила мою голову, пока я лежал на лавочке.

— Да бред какой-то!

— Но ты же понимаешь, что письмо с фронта — это не шутка и не бред. Моё предположение… всего лишь предположение — там спрятали заначку на чёрный день. Как говорится — хочешь поближе взять — спрячь подальше. Возможно, что прятать накопленное пришлось в спешке, поэтому просто кинули в туалет, а потом боялись достать, сберегая всё до лучших времён. Нужники всё равно разбирать, начнём с того.