Алексей Иванов - Затмение Джонсон

Недопонимая ещё тогда, что все они – просто мясо. Поданное под разным соусом тех или иных событий. Возникающих только для того, чтобы столкнуть вас лбами. И завязать общение, перерастающее в чувства. Привязанность и одержимость. И отличаются лишь внешне и на вкус. Если он у них есть. Уже присутствует. При самой сути их телесного существ

В тот самый момент, когда Джонсон начала подводить Ганешу к тому, что пора объявить Карине, «что между вами всё кончено», Банан наконец-то понял (красноречиво молча дав это понять), что у него всерьёз решили отобрать его игрушку, наивный предмет его грязных манипуляций, которую он неспешно вовлекал в свои долгие брачные игры камышовых енотовидных собак. И возмутившись (тем, что Джонсон ещё так и не поняла, что они уже давно расстались), начал искать другое поле активности, всё чаще и чаще распаковываясь в чаще общения Ганеши и Джонсон. Про-являясь, поначалу, в виде кратких за-явлений на сцену в устной мыслеформе о её внешних качествах. Постепенно погружая свой похотливый взгляд всё глубже и конкретнее в её телесность. На что Ганеша неизменно отвечал ему: «Да, она прекрасна!» Непроизвольно втягиваясь в диалог и, через это, методом обратной тяги, затягивая в сферу общения с Джонсон и самого Банана. Всё более уплотняя в ней его образ.

Но сколько бы Банан ни врывался с саблей своего воздействия, сколько бы ни пытался покорить или обжить её открытое пространство, холодное в своей глянцевой открыткости, «ни мытьём, ни катаньем» на коньках Банану никак не удавалось заместить Ганешу. Джонсон неосознанно искала видеть в нём только Ганешу. А когда Банан пытался его браво заслонить, лишь недоумевала, проникая в него обострённым коготком внимания: куда же тот делся? И всем своим поведением настойчиво требовала вернуть ей её (мягкую) игрушку.

– У тебя есть девушка? – спросила Джонсон, глядя ему прямо в глаза.

– Есть, – гордо ответил Ганеша, поняв что именно она хочет в них найти. Ведь, как будущий педагог, она наверняка проходила курс психологии и физиогномики. – И она предо мной!

– Я имела в виду другое.

– Другую? Есть, – печально вздохнул Ганеша. Тому, что Карина так и не успела стать его женщиной. И ушла от него, но ушла – в сферу возможного. То есть – не навсегда. К тому же, даже Банан отлично понимал, что никому ненужный парень не нужен никому. Не внося во взаимодействия соревновательного фактора, дух интриги. Поэтому-то и ответил на вопрос о наличии девушки положительно.

Тем более что Карина действительно так и продолжала оставаться для него чистой и невинной девушкой-ромашкой в венке его иллюзий. Которые он для неё сплел, заплетаясь в метафорах, периодически гуляя с ней по высокому лугу их общения. Заставляя её утопать в этом «Лукоморье» своих воспоминаний: «Там чудеса, там Леший бродит по подлокотнику, сидит с Русалкой Кот там песнь заводит, там Дуб, что даже не глядит…»

И если Ганеша и возлежал с Кариной на ложе, то пока только на Авраамовом. В невинных (как принято считать) поцелуях. Что тогда только ещё сильнее подстрекало его на продолжение попыток ею овладеть. Только и желая поскорее, высунув язык (как для поцелуя) и учащенно дыша, с собачьим пылом актуализировать эту до поры только возможную связь. Которой Карина вовсю и пыталась Банана шантажировать, даже не помышляя о её актуализации. С этим социальным животным.

– Мне кажется, вы должны с ней расстаться, – давила Джонсон на Ганешу своей возможной связью с Бананом. Выдавливая из него его возможную связь с Кариной.

– Ты права, – печально ответил Ганеша, делая вид, что отношения с Кариной. все ещё имеют место быть (пусть и лишь – в сфере возможного). – Тебе кажется.

– Кажется? – оторопела она.

– Но почему я должен с ней расстаться? С какой стати? Ведь ты до сих пор так и не стала для меня моей женщиной. И тем более – женщиной моей мечты!

– Но нам ещё рано делать это, – только и ответила Джонсон, погрозив ему пальчиком.

И хотя он и не понимал, как можно расстаться с тем, с кем у тебя ничего так и не началось, но всё равно закончилось, немного поломавшись (в уголках губ), дал ей уговорить себя действительно с ней расстаться.

– Ну, если ты так на этом настаиваешь, – улыбнулся Ганеша, сделав вид, что отхлебнул её настойки. И захмелел в предвкушении.

Вышел на улицу и немного погуляв по городу, окончательно вычеркнул Карину из своего воображения. Решив, что хватит уже даже надеяться в её сторону. Со вздохом осознав, что Карина, по факту, появилась в его жизни лишь для мобилизации скрытых уже было в нём, пока он находился в море, резервов и, так сказать, артподготовкой для наступления на Джонсон по всем фронтам.

О чём он Джонсон на следующий же день и доложил, сделав многозначительный вид, что там у него всё, в чём она ему пока что отказывает, уже было. Возможно, даже серьезно. Кто знает? И для него это большая жертва. Которую он (ради неё!) сжигает на алтаре их пламенной любви.

Но было ли там с Кариной хоть что-либо, кроме общения, пусть и с пристрастием, кроме полу- открытого развода (то – давя на жалость, то – намёками) на фоне этого общения, подпуская его то чуть ближе, то – прогоняя вон. С которого Сканда вовремя сорвал маску «полу-», оставив публике голый развод, застигнутый врасплох! Заставив Ганешу и всех других, включая и самого Сканду («Я могу кинуть тебя, а ты, сам того не желая, сдать или кинуть меня, – не раз повторял Сканда, – так что всегда держи ухо в остро!») наблюдать сквозь призму возможного развода. Хотят они этого «в случае чего» у себя в воображении или пока ещё даже и не догадываются. Что данная вероятность не только есть – всегда, но и весьма возможна.

Поэтому Ганеша на следующий же день спросил у Джонсон:

– А где именно ты собираешься работать?

– Ты что? – отшатнулась она от работы. – Я никогда и не собиралась работать педагогом. Там слишком мало платят.

– Так а при чём тут деньги? – не понял Ганеша. – Работа это возможность не только проявить свои навыки, но и показать себя другим. Установив для этого прочные социальные связи.

– Но я учусь на воспитателей детей-сирот совсем не для того, чтобы им работать, – улыбнулась Джонсон, – а только лишь для того, чтобы получить высшее образование.

– И кем же ты хочешь работать? – не понял Ганеша.

– Пока не знаю, – призналась Джонсон. – Просто там был самый лёгкий конкурс на бюджетное место. И чтобы бесплатно отучиться, я буквально вынуждена была поступить на педагога.

– Что за бред? Ради чего?

– Ради красного диплома!

– Ради красного словца?

– Ты просто мне завидуешь!

– Что-то пока что выходит как-то наоборот, – задумчиво усмехнулся Ганеша.