Алексей Иванов - Затмение Джонсон

– Для своей пользы? – усмехнулся Анри, включаясь.

– Оперируя идеями для своей пользы, ты лишь невольно производишь изменения окружающей тебя среды, – усмехнулся Фил. – Вызывая собственную идеоадаптацию к ним. Сам того, быть может, не желая. А может быть и – именно поэтому.

– А то и – вопреки! – усмехнулся Анри.

– Изменяя одни отношения со средой на другие, более совершенные? – понимающе улыбнулась Джонсон.

– Более актуальные для тебя, душа моя, – улыбнулся ей Фил, присваивая её себе допущением в пределы своей сущности. Где вся его предыдущая жизнь – лишь последовательный ряд функций, которые последовательно его к ней, в итоге, и привели. И наслаждался ею как логичным выводом из всего своего прошлого. Допуская её к себе, как его решение. Призванного для решения его проблем. Где всё её прошлое – лишь создавало ему такую возможность. Позволяющее ему в таком виде себя в неё более-менее вписать. Что его и побуждало делать себя более, чем менее. Повышая свою меновую стоимость.

– А для меня? – усмехнулась Лена, жена Анри.

– Более эффективное использование доступных тебе сейчас вещей ведет лишь к расширению твоего ареала. Тогда как спекулирование абстрактными идеями при отсутствии вредных привычек, мешающих и замедляющих эволюцию человека, приводит к полному ароморфозу его организма.

– Постепенно? – удивилась Ахлис.

– То постепенно, а то и – скачкообразно, – ответил ей Фил. – Ведь чем глубже и самобытнее идеи, возникающие в голове и речи человека, тем более быстрой и глубокой будет его трансформация.

– Вот почему все так любят делиться своими соображениями, – усмехнулась Джонсон.

– И чем более они тайные от других – из боязни что никто вас тут не поймёт, тем больше в них скрытого потенциала. Буквально открывающего вам глаза.

– Точнее, обучающего тебя ими пользоваться, – вставил Анри.

– Своей внезапностью и неожиданностью, – подтвердил Фил.

– А что это за… вредные привычки? – спросила Ахлис.

– Я уже начал думать, что ты спросишь за идеи, – разочарованно ответил Фил. – Привычки всегда банальны: пить-курить, сутулиться и обжираться. И чем больший объем они занимают у тебя в голове, а точнее – в теле, чем они в тебе сильней, то есть – сильнее тебя, тем эффективнее они тормозят твое саморазвитие. Саморазвёрстку. Шквал огня!

– Пока ты окончательно не станешь полным тормозом, – усмехнулся Анри.

– Тогда как вечерняя привычка рефлектировать над своими дневными мизансценами ведет к твоему внутреннему усложнению, заставляя тебя видеть окружающие тебя явления более комплексно, взаимосвязано, расширяя твое недалёкое пока еще в и дение. Твой горизонт. Тем более, что ты теперь Всегда начнёшь смотреть на себя со стороны вечернего пересмотра своих поступков. Осознавая, что вечером станешь со-радоваться или же упрекать себя в совершаемом сейчас проступке. А значит, осознавая это прямо сейчас, станешь тут же прекращать его совершать. Чтобы не быть снова упрекаемым самим собою вечером. То есть это учит тебя, глядя на себя со стороны – более комплексно, итогово, замечать свои ошибки. И тут же делать их неповторимыми!

– Я бы сказала, уникальными, – усмехнулась Лена.

– То есть – историческими. А не истерическими, как мы привыкли, – усмехнулся Фил. – Оставив их для себя в глубоком прошлом и никогда уже не повторяя. Не повторяясь. Став неповторимым.

– Уникальным! – усмехнулся Анри, подмигнув жене. – А не кальным.

– А это уже опыт. Становления прекрасным, – подчеркнул Фил. – Мысль является выражением восприятия субъекта. Поэтому чем сложнее субъект, его в и дение, тем сложнее и выражаемые им мысли. И соответственно, богаче его жизненный опыт.

– По крайней мере, по началу нам так кажется, – усмехнулась Джонсон.

– А потом мы в этом только всё больше и больше убеждаемся, – подхватил Андрей.

– Пока не разубедимся окончательно! – усмехнулся Фил. – Поняв, что мы нечто большее, чем есть.

– Весь из себя и не в себе? – усмехнулась Джонсон.

– Наоборот, придем в себя. Став кем-то, а не кем-нибудь, – ответил Фил. – Всё что мы можем – делать правильней, чем предлагают. Так становясь действительней других.

– Так как же нам начать прямо сейчас как можно быстрее развиваться? – не поняла Ахлис.

– Столь же ускоренными темпами, как в детстве? Так нужно снова впасть в детство.

– В наивность?

– В недоверчивость! – усмехнулся Фил. – Когда мы ещё толком-то не умели управлять своим телом и вынуждены были его постоянно контролировать. Всё время наблюдая за своими телодвижениями и корректируя точность выполнения нами необходимых в данный момент действий. А не пускать всё на самотек, как сейчас. Действуя, так сказать, на автомате. Ведь в детстве мы падали только когда так чем-то увлекались, что начинали бежать к этому «сломя голову».

– И поэтому не особо-то и смотря под ноги, – поняла Ахлис.

– На всевозможные камни и корни. Которые через боль от падения снова заставляли нас быть внимательными. Нужно постоянно контролировать свою самость. Чтобы твои страсти и эмоции не тащили тебя за собой как на прицепе по ухабам жизни.

– Так вроде бы надо же развивать свой ум, а не тело и эмоции? – озадачилась Джонсон.

– Так дело в том, что и ум у обывателя уже давно молотит «на автомате». Он усвоил необходимый алгоритм мыслей и действий, научился выходить из типичных для него в его быту и работе сложных ситуаций и теперь просто действует как автомат. Лишь изредка «выходя из себя», когда вдруг сталкивается с чем-то неожиданным. А затем снова погружается в анабиоз бессознательной псевдожизни.

– В переживания о том, какой он прекрасный и замечательный, – усмехнулся Анри.

– Не замечая очевидных вещей. Сталкиваясь с которыми он и выходит из себя, что они тыкают его носом в невнимательность. Заставляющую его «проглатывать» те или иные факторы, приводящие к ошибкам. Думая, что в этом виновата не его рассеянность, а люди или события, внесшие коррективы в трудовой или бытовой процесс.

– Разбудившие его ото сна установки на самовосхваление, – усмехнулась Лена.

– Где он главный и чуть ли не единственный герой исторических событий, – понимающе усмехнулся Анри. – А все остальные – так, шелупонь, на которую не стоит и обращать внимания.

– Которые поэтому и становятся для него теми самыми камнями и корнями, – поняла Ахлис.

– Тем более, что логика обстоятельств постоянно меняется, – продолжил Фил. – Буквально заставляя нас через боль и обиды поспевать за ней.

– Так а если ты просто не успеваешь постоянно отслеживать логику обстоятельств? – озадачилась Ахлис. – Это говорит о том, что ты ещё не зрелый?

– Так для этого её надо не столько постоянно отслеживать, – усмехнулся Фил, – сколько предугадывать тенденции её будущего развития. Прогнозируя и заранее готовясь к тому, что нас ждет. Хотя бы в недалеком и самом ближайшем будущем.