Таша Строганова - Чувства под замком

Ну да, свинья порой редкостная, но у какого парня нет дурацких привычек. А грязные носки – ещё не самое противное, что могло быть. И с ним Никита уже несколько месяцев делил комнату. Но поди ж ты, в его присутствии ему было абсолютно похуй, как он выглядит, что говорит, что делает. И на самого Гусева было, можно сказать, похуй.

В том самом смысле.

А из-за этого упыря Никита не мог уснуть. Он вспоминал, как впервые увидел Валеева, свою реакцию на него. И все последующие свои реакции. По всему выходило, что это не норм. Ни на Пашку, ни на Стаса, ни на других знакомых парней Никита так не реагировал.

Ему казалось, что это ненависть, но на деле выходило всё совсем иначе.

Какая жестокая ирония судьбы. Мало того, что он, похоже, гей. Так ещё и из всех пяти тысяч студентов ему понравился редкостный мудила. Красивый, обаятельный, но всё ещё мудила.

Сдавшись, Никита протянул руку и взял с кровати Пашки, стоящей перпендикулярно его собственной, олимпийку Валеева. Соловьёв смял мягкую ткань и уткнулся в неё лицом, втягивая приятный аромат.

От него кружило голову, и в мозгу услужливо всплывали воспоминания о том, как Тимур трогал его в коридоре, как смотрел там, на балконе. Соблазняя. Ведь это было именно оно, соблазнение?

Тимур, сам того не ведая, или наоборот, задел Никиту за больное. У него действительно не было никакого опыта сексуального общения с другими людьми. И тут ему предложили такое…

Это даже звучало стыдно. Страшно было подумать, какой именно смысл вкладывал в это предложение сам Тимур. Страшно, но жутко любопытно. И чем дольше страдал от душевных метаний Никита, тем яснее он понимал, ему было до безумия любопытно узнать и попробовать.

Проклиная и Валеева, и себя самого, он сунул руку в трусы и сжал у основания уже твёрдый член. Наверное, он самый последний извращенец, если собирается подрочить, нюхая чужую кофту. Нет, даже не так. Он её наденет.

Быстро сунув руки в рукава, Соловьёв упал обратно на подушку. Он приспустил трусы, согнул ноги в коленях и взял с подоконника смазку. Падать ниже было уже некуда, поэтому он, уткнувшись носом в воротник, начал мастурбировать.

Тимур почему-то не волновался.

Да, он сильно рискнул, предложив подобное Никите. Но и результат, если он будет положительный, превзойдёт всё. Он наконец получит в своё личное пользование этого маленького вредного котёнка. Ладно, даже в его мыслях это звучало слишком слащаво. Впрочем, называть Соловьёва как-то иначе не хотелось. Хотя он порой скорее напоминал маленькую пиранью. Вот вроде бы ты думаешь, что она только щекотно щипается, а потом бах – и уже нет пол руки.

За эти месяцы подначек и поддразниваний Тимур сильно привязался к Никите. Он не воспринимал его только как объект сексуального желания. Напротив, старался отринуть всё это как мог. Но тут вот оно как повернулось. А Валеев точно не был дураком, чтобы упускать возможность.

Он вовсе не расстроился от реакции Никиты. Напротив, она была ожидаемой. Но Тимур уже неплохо изучил его характер и понимал, что Соловьёв как минимум задумается. А как максимум – заинтересуется. Конечно, существовал большой шанс, что Никита спасует. Но у Тимура никто не отнимал его природного обаяния. А значит, завоюет.

Конечно, даже если Никита согласится на эту безумную авантюру, которая не имела чётких форм даже в голове у самого Тимура, это не значит, что всё будет легко и сразу. С ним придётся сильно попотеть. Но у Валеева уже всё ныло внутри от предвкушения, как сладко будет проходить это приручение.

***

Утром он проснулся бодрым и довольным жизнью.

Сделал зарядку, принял душ, собрал продукты и направился на кухню готовить завтрак. Никита явно ещё дрых. Он был тем ещё соней. Но ничего, пусть набирается сил.

Насвистывая, Валеев начал жарить яичницу с колбасой, и пока на сковороде шкворчали яйца, делал бутерброды с сыром и маслом. Да, он любил хорошо поесть. Но обычно на тренировках и работе расходовал куда больше калорий, чем потреблял.

И, наверное, стоило немного сбавить обороты. Ведь во время карантина он был лишён и первого, и второго. Чёрт. Главное, не потерять форму. Интересно, «драконы» не будут против, если он побегает по близлежащей территории.

Увлёкшись готовкой и своими мыслями, Тимур не сразу услышал, как в помещение вошёл кто-то ещё.

– Привет!

Валеев обернулся и увидел Соньку, с третьего, кажется, курса. В универе они редко пересекались, но в общаге иногда встречались. Она жила в другом крыле, странно, что пришла сюда.

– Извини, что к вам, – девушка неловко улыбнулась. – Мне там страшно одной. Кое-кто из моих девчонок тоже тут застрял, но не на нашем этаже. Была рада услышать, что кто-то здесь ещё есть живой.

– Понимаю, – Тимур хмыкнул. – Сразу чувствуешь себя как в постапокалиптическом фильме, да?

– И не говори, – Соня рассмеялась. Она принялась раскладывать свои продукты. И какое-то время они переговаривались о всякой ерунде.

Тимура девушки не интересовали, но он всегда легко находил с ними общий язык. Правда, так случалось, что они редко сразу понимали его ориентацию, и в последствии приходилось охлаждать их пыл. Но Сонька вроде бы вела себя адекватно. Даже не вешалась, как порой, бывало, делала Светка из десятой комнаты. Брр. Вспоминать страшно.

Их болтовня прервалась, когда Сонька вдруг замерла, а потом улыбнулась ещё шире:

– Ой, Никита, привет!

Валеев обернулся и подавил смешок. Соловьёв смотрел на бедную девчонку с такой неприязнью, что её даже стало жаль. Но Соня, похоже, ничего не замечала.

– А ты тоже тут застрял, да? Ой, вы же с Тимуром, кажется, соседи? Так здорово! Повезло…

Она трещала без умолку, не давая Соловьёву и слова вставить. Не то чтобы он горел желанием, судя по выражению лица. Интересненько. Раньше он не замечал за Никитой такой ненависти ко всему живому.

Решив проверить свою догадку, Тимур подошёл к Соне ближе и, приобняв её за плечи, потрепал по волосам. Девчонка тут же стушевалась и смутилась.

– Ладно, Сонь, я побежал. Ты заходи, если помощь какая нужна будет. А у Никиты, вон, есть справки, по которым выходить можно.

– Правда? – Соня улыбнулась. – Я зайду, обязательно!

Тимур шутливо поклонился на прощание, а на выходе, посмотрев в злющие глаза Соловьёва, подмигнул ему. Ревновал. Как пить дать ревновал, маленькая пиранья.

***

Оставалось только ждать.

Да, возможно, этот триггер сработает совсем не так, как Тимур ожидал. Но в конце концов, кто не рискует, тот не тискает кисулек. А потискать конкретно эту кисульку Валееву ой, как хотелось. Стоило вспомнить, каким хрупким он был в руках Тимура. Какой приятной на ощупь была его кожа… На раз всё по стойке смирно вставало.