Таша Строганова - Чувства под замком

Собрав всю волю в кулак, Тимур игнорировал соседа, рассматривая ночное небо. Он давал ему время привыкнуть и понять, что не станет сразу бросаться. Но пришлось срочно что-то предпринимать, когда Никита явно собрался уходить.

– Поговорим?

О чём? В голове тут же стало пусто. Хотелось много чего сказать. Обычно Валеев за словом в карман не лез. Язык был хорошо подвешен. Да и флиртовать он умел. А тут, поди ж ты, понятия не имел, о чём вести речь с понравившимся парнем. И дело даже не в том, что за последние полгода он растерял свои навыки обольщения. А в том, что с Никитой всё было не так как с остальными.

Это пацан одновременно и завораживал, и смешил своей невинностью, неловкостью и наивностью. Так не хотелось его ненароком сломать. Тимур никогда не был козлом и не приветствовал одноразовые связи, но понимал, что и вывали он Соловьёву предложение встречаться, тот сбежит сразу же.

Нет, надо было заходить с другого края. Парень явно неопытный, но проявляет интерес к гей-сексу. Валеев не мог назвать себя прямо-таки гуру, но пару уроков точно был способен дать.

– О чём? – тихий вопрос Никиты выбил Тимура из мыслей. Соловьёв словно давал ему время подумать и выбрать стратегию.

– Классная ночь сегодня, правда? – Валеев сделал затяжку и, сощурившись, посмотрел на Никиту. Тот чуть поёжился, потому что вышел на балкон в футболке. – Не замёрз?

– Нет, – Соловьёв явно отвечал из вредности, он повёл плечом и добавил: – Нормально.

– Обманываешь, – Тимур с хрипотцой рассмеялся, невольно включая своё обаяние на максимум. Зажав сигарету между пальцами, он снял с себя олимпийку, подошёл к Никите и накинул ему на плечи.

Тот смотрелся в ней нахохлившимся воробьём. Недовольный, но явно благодарный. Хоть ему и не нравилось последнее.

– Не нужно было, – снова из чувства противоречия ответил Соловьёв, кутаясь при этом в кофту. Та была мягкой, с байковой подкладкой. Тимур любил её. – Я могу бы взять и свою.

– Тогда бы тебе пришлось отсюда уйти, – Валеев снова затянулся и выпустил кольца дыма, красуясь. Он видел, что Никита бросал на него украдкой взгляды. – А мне бы этого не хотелось.

– Почему?

Провокационный вопрос. Вряд ли Соловьёв хорошо подумал задавая его. Тимур затушил окурок в пепельницу, висящую с внутренней стороны балкона, и приблизился к Никите. Тот не двинулся с места. То ли окончательно контузился от страха, то ли страх этот совсем потерял.

– Мне нравится твоя компания, – Валеев протянул руку и задержал её на пару секунду у лица Никиты. Тот чуть дышал, но не сбежал. Поэтому Тимур аккуратно заправил прядь волос ему за ухо, а потом наклонился и прошептал прямо в него: – Особенно сейчас, когда у нас двоих есть маленький секрет.

Никита судорожно выдохнул. Тимур даже почувствовал его горячее дыхание на своей шее, отчего у него побежали мурашки. Блядь. Как же хотелось стиснуть в руках эту несуразную мелочь и хорошенько засосать так, с языком до гланд.

– Я так и знал, что ты теперь будешь меня этим шантажировать или задевать, – прошипел Никита, дёргаясь назад и упираясь спиной в поручень. Те были надёжными, крепкими, но Тимур всё же подставил свою руку, удерживая.

– Ты ошибаешься, – ответил он с улыбкой, заглянув Соловьёву в глаза. Он видел его лицо, так как на балкон проникал через окно свет из комнаты. Никита явно был напуган, но старался не показать виду. Храбрый малыш. – Напротив, я хочу тебе помочь.

– С чем это? – Соловьёв закатил глаза. Дерзкий, храбрый малыш. Тимур невольно усмехнулся и ответил, поставив всё на рулетку:

– С твоей сексуальностью.

Сказать, что Никита обалдел, не сказать ничего.

Валеев, кажется, методично его обрабатывал. И дым попускал красиво, и кофточку романтично на плечи накинул, и в уши дул. Но самым дерьмовым было то, что Никите нравился такой Тимур. Да, он помнил, что Валеев тот ещё ганджубас. Но именно сейчас не хотелось думать о том, что было раньше.

Никита просто млел от этого повышенного внимания, адресованного ему одному. Некстати в голове всплыло сообщение Тимура о том, какой приятной на ощупь была Никитина кожа. И захотелось до одури потрогать самого Валеева. Просто убедиться, а у него так же?

Дурак ты, Соловьёв, обычная у него кожа. И у тебя обычная. Он просто тебя окучивает. То ли постебаться решил, то ли… Второй вариант казался совсем нереальным. Но такие мысли уже закрадывались Соловьёву в голову. Ведь Тимур тогда зажал его в коридоре с какой-то целью. Не просто же попугать. Чёрт, как всё сложно.

Надо было что-то ответить. Никита не особо понимал, что именно предлагал Валеев, и сам себя ругая за любопытство, всё же уточнил:

– И каким это образом?

Тимур стоял совсем близко. Никита чувствовал запах его туалетной воды, он же шёл и от кофты. Двойная атака, блин. Как тут удержать свои натуральные трусы на месте, если из них уже хочется выпрыгнуть. Но Соловьёв держался. Сначала надо было выяснить, что именно Валеев задумал.

– Скажем так, – Тимур облизнул губы, и Никита залип на том, как те влажно блеснули в полумраке. – Я помогу тебе определиться с ориентацией и стать немного уверенней в этом плане.

– Спасибо, конечно, за такое великодушие, – у Соловьёва на щеках выступил такой яростный румянец, словно температура его тела резко скакнула до сорока. – Но с чего ты вообще решил, что мне это нужно?

– Интуиция, мой маленький друг, – Валеев ухмыльнулся. Захотелось стереть с его лица эту противную ухмылочку.

– Слышь ты, Нострадамус, – прошипел Никита. – Думаешь, я не смогу сложить два и два? Я догадался, что ты шарился в моём телефоне. Когда я был в душе, да?

От этой догадки в душе у Соловьёва поднялась волна злости. Всё сходилось, этот хелио педрильо сначала застал его за дрочкой, а потом пролез в комнату и увидел, что именно смотрел Никита. Недаром ему ещё показалось странным, что эта вкладка шла первой. Теперь Валеев собирался и дальше изводить его, предлагая всякие гнусности. Ну вот что за козлина?

– Ники, – Тимур придвинулся ещё ближе, хотя, казалось бы, куда уж. – Мне надо было убедиться, что я не приду не по адресу.

– А ты всё равно не по адресу! – выпалил Никита. – И я для тебя не Ники.

Он вывернулся из рук Валеева и прошмыгнул в комнату. Тот стоял, уперевшись поясницей в перила и курил, смотря Никите в глаза. Красивый, сука. Разозлившись на свои же мысли, Соловьёв демонстративно задвинул шторы, ограждая себя от этой наглой рожи.

***

Никита всё не мог уснуть.

Он ворочался уже второй час. Сначала думал что-то посмотреть, потом решил, что тогда вообще до утра промается. Повернулся на другой бок, уставился на Пашкину кровать. Вот, вроде бы, Гусев симпатичный пацан, если судить объективно.