Таша Строганова - Чувства под замком

– Ты тут? Никит, есть будешь? Я супец сварил.

Никита боялся дышать. Он оглянулся на окно, шторы теперь были плотно задёрнуты. По крайней мере с балкона этот упырь не проберётся. Решил сделать вид, что ничего не произошло? Только Соловьёва так просто не проведёшь. Он был уверен, что Валеев что-то задумал. Например, крупно его унизить.

– Ладно, можешь прятаться, сколько хочешь. Но хотя бы поешь. Я оставил тарелку у двери, не сшиби. Всё, я ушел!

Никита прислушался. Тимур не соврал, он действительно ушёл к себе в комнату и даже запер дверь. У Соловьёва развился такой мегаслух, что он различил даже поворот собачки замка. И только тогда смог сделать вдох.

Сначала он хотел проигнорировать подачку Валеева. Но потом понял, что сил на то, чтобы собраться и пойти на кухню, находиться там, куда Тимур мог зайти в любой момент, а затем пробираться обратно в комнату, у него просто не было. Поколебавшись ещё немного, Никита всё же осторожно отпер дверь и схватил тарелку.

Быстро перелил ароматный суп в свою тару и выставил пустую посуду обратно за порог. Это был совсем идиотский и неблагодарный поступок, но сейчас он просто не мог поступить иначе. Стыд, беспощадный и всеобъемлющий, всё ещё съедал его заживо, стоило только вспомнить о случившемся.

Закрывшись на два оборота, Никита с ногами уселся на стул и взял в руки ложку. Как же вкусно пахнул суп. У него самого не получалось так готовить. А чёртову Валееву удавалось всё, за что бы он ни взялся.

Как же Никита его ненавидел. Уплетал за обе щёки божественный рассольник и жутко ненавидел.

Тимур выжидал.

Он решил дать Никите немного времени, чтобы успокоиться. Тот съел суп, уже хорошо. Вообще Соловьёв сейчас напомнил ему котёнка, которого им с Тайкой в детстве подогнали родители. У мамы на работе тогда окотилась кошка, и мелких пиздюков раздавали в добрые руки.

Так вот, когда Ваську принесли домой, он забился под диван, где успешно проторчал почти двое суток. Тайка извелась вся, мол, как он там, бедненький, без жранья и сранья. А Тимур просто принёс блюдце с молоком и чем-то ещё съестным и поставил на полу у дивана. Сам сел в паре метров на паласе и ждал.

Когда ноги домочадцев перестали мельтешить по комнате, мелкий осторожно показал морду, понюхал еду. Потом вылез весь, урча всё утоптал и снова сдриснул под диван. Коробку с песком Тимур тоже поставил рядом, понимая, что рано или поздно еда попросится обратно.

Так и прошли двое суток. Потом Васёк освоился, вылез и сел на шею всей семье. До сих пор там успешно сидит к слову, старый хрыч.

Поэтому, как бы там ни пыжился Никитка, рано или поздно он выползет в туалет. Там-то Тимур его и поймает. А пока можно и фигнёй пострадать. Валеев достал телефон и залез проверить свои беседы.

Везде писали про чёртов карантин. Народ веселился и радовался неожиданным выходным. Тимур не мог понять собственного отношения к этому всему. Оно было каким-то неоднозначным. С одной стороны, конечно, прикольно забить на пары уже официально. Но с другой, он лишался с всех развлечений. Как минимум, спорта.

Хорошо хоть на работе сообщили, что можно не выходить, все залы временно закроют, но зарплату выплатят. Хоть какой-то профит.

Впрочем, оставался ещё и самый главный, жирный, точнее худой как палка, плюс. Они с Соловьёвым оказались тут заперты практически вдвоём. Да, по общаге шатались всякие Булки, но хер бы с ними. Здесь, в этом блоке они с Никитой одни. И Тимур сейчас, узнав, какой тот шалун, не собирался больше тупить и ходить вокруг да около.

***

За окном уже давно стемнело.

Мочевой пузырь у этой мелочи явно был как у слона. Ничем иным его упорство было не объяснить. Тимур спецом вёл себя тихонько как мышенька, чтобы дать Никите понять, что опасности нет. Он уже перепрошёл все новые уровни в онлайн игрухе, успел посраться там в чате с каким-то придурком и съел три тарелки рассольника. Чёрт, да он сам уже бегал в сортир час назад. А этот партизан затихарился и не подаёт признаков жизни. Даже в общажной беседе не появлялся. Спит, может?

Но наконец ожидания Валеева вознаградились. Соседская дверь тихо скрипнула, и раздались почти бесшумные шаги. Никита, похоже, перебирался перебежками. Тимур закатил глаза.

Он отложил телефон и поднялся с кровати. Отчего-то зачастил пульс. Он что, волновался? Впрочем, это объяснимо. Не каждый день имел дело с пугливыми девственниками. Тут, конечно, ещё совсем не играло на руку то, что последние полгода он активно задирал Соловьёва. Ну что поделать, дурак.

В коридоре свет не горел. Видимо, Никита не хотел привлекать лишнего внимания. Это сыграло Тимуру на руку. Он встал позади двери туалета, дожидаясь, пока Соловьёв сделает свои делишки. Конечно, это было слегка кринжово, но на войне, как говорится, все средства хороши.

Наконец послышался шум воды, Никита уже мыл руки, и Тимур подобрался. Он увидел, как медленно открылась дверь, и оттуда выскользнул маленький силуэт, шмыгнувший к соседней двери.

– Стоять, – шёпотом, чтобы не испугать до смерти, шикнул Валеев и поймал Никиту в свои руки. Так получилось, что он прижал парня спиной к своей груди.

Тот был в одном белье, снова там дрочил, что ли? Поэтому рука Тимура легла на голую кожу живота. Та была безумно горячей. Никита весь горел и дрожал. А его сердце колотилось так громко, что Валеев чувствовал это всем телом.

Боги. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не наброситься на Соловьёва с поцелуями и не потащить к себе. Хотелось всего и сразу. А стоило лишь вот так коснуться.

– Тшш, – успокоил он Никиту, который, казалось, ещё не пришёл в себя. – Я тебя не обижу.

Он говорил, а его вторая ладонь тем временем легла на худую грудь. Да, у Никита явно не было выдающихся мышц в этом месте. Но отчего-то его костлявое тело до одури заводило Тимура. Он всегда западал на такой типаж, дрыщей, как называл это его лучший друг. Но сравнивать Никиту с другими совсем не хотелось.

Он был особенным. Тимур уткнулся носом ему в волосы, вдыхая запах шампуня, а его пальцы совсем бесконтрольно трогали Соловьёва, подбираясь к соску. Наконец сжали, чуть потянули.

И тут Никита будто очнулся. Он задёргался и сумел вырваться, да Тимур и не держал его особо. Сразу и отпустил, как только почувствовал сопротивление.

– Иди ты нахуй, – выпалил Соловьёв и стрелой метнулся в свою комнату.

Тимур остался стоять перед захлопнувшейся дверью со стояком и сбившимся дыханием. Дожил, возбудился, потрогав чужой сосок.

Но он врал сам себе, думая, что всё это ничего не значит. И врал он себе также мастерски, как и Никита.

Никиту буквально колотило.

Влетев в комнату, он бросился на кровать и сел, сжав ладони между коленками. Сердце всё ещё бешено ухало, а грудь тяжело вздымалась. Вот же гад, подловил всё-таки. И что вообще это всё значило?