Дэвид Даунинг - Пассовочка. Турне московского «Динамо» по Британии, 1945

Русские, очевидно, не были готовы к такому излиянию любви. В первый момент триумфа кто-то – вероятно, в Москве – попросту струхнул. «Динамо» не готово к проведению дополнительных матчей, передали Стэнли Роузу. Причина? В России настала ранняя зима, а когда приходит зима, начинается хоккейный сезон и… футболисты «Динамо» в заявке хоккейной команды «Динамо».

Некоторые из динамовских игроков действительно были известными хоккеистами. Якушин, хотя и выбыл из рядов активных футболистов, продолжал играть в хоккей, а Всеволод Бобров станет даже олимпийским чемпионом по хоккею. Отсюда следовало – хотя поверить в это было, скажем, трудновато, – что интересы клубного хоккея выше турне такой значимости. Гораздо более вероятно, что всю историю «экспромтом» придумали в Москве в качестве аполитичного предлога для возврата команды домой, если в том возникнет необходимость. Например, победа над «Кардиффом» и поражение от «Арсенала», и команда может стремительно покинуть Англию, не теряя достоинства. Конечно, если обе будут обыграны, тогда о начале хоккейного сезона можно будет благополучно забыть.

Важно было только то, чтобы предлог звучал правдоподобно, и, к счастью для советских организаторов турне, неведение британской стороны упростило их задачу. Когда неделей раньше Пол Ирвин объявил в Sunday Times , что динамовцы «всего лишь очень хорошие любители – фабричные рабочие, которые тренируются по вечерам и играют матчи в выходные дни», его не завалили негодующими письмами и на редакцию не обрушился шквал телефонных звонков от людей, желавших его поправить. Качество футбола, показанного «Динамо» на «Стэмфорд Бридж», заставило публику задаться вопросом, как русские могли добиться подобного мастерства при таком режиме – некоторые даже использовали это в качестве аргумента, что британский футбол требует реорганизации и перехода на режим частичной занятости – но никто не вышел вперед и не заявил, что: «Эти футболисты, очевидно, профессионалы во всех отношениях, кроме названия».

Динамовцы категорически настаивали на том, что они профессионалами не являются. Русские твердили, что по британским правилам они и не любители, и не профи. Они – любители в том смысле, что имели профессию и не получали контрактных денег за игру в футбол. Но, конечно, игроки не могли ни работать, ни зарабатывать деньги, будучи в турне – или в течение подготовки к турне – так что клуб компенсировал разницу в виде оплаты расходов по поездке. И после турне их могут наградить за «выдающиеся достижения», хотя никто из игроков не может точно на это рассчитывать. Другими словами, советские утверждали, что их игроки были настолько неоплачиваемыми, насколько это возможно.

Британская пресса этого не оспаривала, поскольку не могла ничего предъявить. Также не могла она и исследовать связанный с предыдущим вопрос относительно правомочности выступления за «Динамо» тех или иных игроков. Майк и его парни, очевидно, были спортсменами, которые упорно тренировались всё то свободное время, которое у них оставалось после работы. Они походили, можно сказать, на смешанные англо-русские команды эдвардианских времен; это впечатление выразила The Times в номере от 14 ноября, когда написала, с бухты-барахты, что на родине московское «Динамо» было связано с «Государственной Гражданской Службой». На редкость благостная картина! Это звучало гораздо приятнее, чем правда, которая состояла в том, что «Динамо» развивалось в течение долгого времени под покровительством сталинской секретной полиции НКВД.

Прочтите внимательно работы Ленина и вы найдете немного вопросов, которые он обошел своим вниманием. Спорт – не исключение. «Молодые люди, – говорил он едва ли не сразу после утверждения революции, – нуждаются в радости и силе жизни – здоровом спорте и отдыхе всех видов». Обеспечить досуг, естественно, долг государства. Футбольные клубы и игроки, как и всё остальное в Советском Союзе, должны подчиняться правилам, установленным для развития и защиты нового общества. Стадионы будут строиться на общественные деньги, когда того потребуют планы; клубы получат субсидирование из общественного кошелька; игроки, как сталевары или фермеры, станут работниками общественной сферы, причем имея более привилегированный статус, чем почти все другие.

В ответ на заботу футбол должен помочь формированию нового советского гражданина. Как до них британские частные школы, большевики увидели в командных играх средство воспитания характера, хотя упор делался на командное начало, а не на индивидуальное. Участие в таких играх должно было поднимать креативность индивидуумов в рамках коллективизма, индивидуальную ответственность на фоне командной дисциплины. И, конечно, советский футбол должен превосходить буржуазный. Ленин этого не говорил – трудно представить его футбольным фанатом, – но разумно предположить, что он разделял веру, общую среди старых большевиков, что распространение социалистических принципов и практики должно улучшать качество всего и вся вокруг, включая футбол. Можно с уверенностью утверждать, что среди интересовавшихся футболом большевиков практически символом веры было то, что новый советский стиль игры, основанный, прежде всего, на коллективизме, а не на индивидуализме, в один прекрасный день окажется слишком крепким орешком для буржуазных команд нереконструированного Запада.

Могло, понятно, пройти много времени, прежде чем теорию поверит практика. С одной стороны, революционный Советский Союз оставался неким виртуальным государством-парией еще и в 30-е годы; с другой – советские сами не могли определиться, нужно ли им вступать в спортивное соревнование с буржуазным Западом. За упомянутым выше скандинавским турне 1923 года последовали два международных матча против сборной Турции в 1924–25 годах – Советский Союз выиграл в Москве 3:0 и 2:1 в Анкаре, но в дальнейшем, после того как Сталин утвердил свой контроль над страной и свел практически до нуля международные контакты, упор делался на поддержку так называемого рабочего спорта под эгидой Интернационала Красного спорта (Спортинтерн).

Типичным гостем в этот более поздний период была команда, представлявшая Спортивную Федерацию Британских Рабочих, которую будущий журналист Daily Worker Джордж Синфилд привез, как играющий менеджер, в 1927 году в Советский Союз. Британцы были «практически задавлены радушным приемом», повсюду их встречали «плакаты, знамена и гирлянды цветов», и делегация парадом прошла по Москве «словно команда премьер-министров». В столице за ними наблюдала толпа из 35.000 человек, вероятно, самая большая в советской истории, но она вряд ли впечатлила бы обычную британскую команду. Пара поражений с крупным счетом была интерпретирована Синфилдом, как «тяжелый удар по престижу британского футбола», но надо понимать, что давно минули те времена, когда наспех сколоченная команда политически грамотных любителей и полупрофессионалов могла оказать мало-мальски достойное сопротивление сильнейшим советским командам.