Альдо де Бенедетти - Сублимация любви [=Паола и львы]

Леоне. Взять у меня интервью, поговорить о моей драматургии. Он нашел у меня сходство с Гильдероде!

Пьеро. Какая чушь!

Леоне. Кто такой этот Гильдероде?

Пьеро. Бельгийский драматург. Что вы ему ответили?

Леоне. Я говорил что-то вообще. Мне не привыкать говорить о чем-то вообще. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что он Гильдероде знает плохо.

Пьеро. Вероятно. Что еще?

Леоне. Письма, звонки… Статьи… Два килограмма корреспонденции. Принимайте, маэстро! Так все-таки, могу я узнать, где вы пропадали сегодня весь день?

Пьеро. Я писал! Я переделал всю первую сцену третьего акта!

Леоне. Зачем? Зачем вам понадобилось ее переделывать? Она всем нравилась!

Пьеро. Но мне она не нравилась. Она была слишком затянутой, теперь звучит гораздо лучше. Вот, передайте секретарю, пусть внесет поправки в роли.

Леоне. Будет исполнено!

Пьеро. И скажите режиссеру, чтобы он ничего не менял!

Леоне. Ему уже сто раз сказано! Но он тоже должен как-то оправдать свое участие! (Уходя в левую дверь) . Премьера назначена на 22-е, по-моему, поздновато…

Пьеро. Что?!! Двадцать второе — это рано, рано!! (Бежит за Леоне) .

Леоне. Почему рано? Артисты уже знаю свои роли, некоторые даже наизусть.

Пьеро. Да, но они репетируют каждый сам по себе, нет ансамбля, нет ритма, нет энергии!

Леоне. Вот увидите, все пройдет прекрасно! После успеха «Апрельского урагана» и особенно «Последнего прощания» этого спектакля ждут с нетерпением!

Пьеро. Естественно! Все ждут с ружьем на прицеле! Они не могут простить успеха трех спектаклей подряд одного автора!

Леоне. Мы и сей раз победим! Это будет огромный успех! «Обезумевшая колокольня» — пьеса сильная, мужественная, поистине великолепная! У меня одно только вызывает сомнение…

Пьеро. Что именно?

Леоне. Название. Я понимаю, что колокольня может представлять какую-то опасность. Она может упасть, может наклониться, как Пизанская башня. Но сойти сума?…

Пьеро. Это название символическое. Вам что, непонятно?

Леоне. Нет, мне понятно. Но кроме меня в зале будут еще и зрители. Публика — дура, как известно. Вполне возможно, что не все поймут!

Пьеро. Тем лучше! Чем непонятнее, тем лучше! В этом секрет всего современного искусства — замкнутого и загадочного… Что говорят актеры?

Леоне. Эти вообще в восторге! Считают пьесу шедевром!

Пьеро. Знали бы они, сколько мучений мне доставила эта комедия! Финальную сцену третьего акта я переписывал четыре раза! Я все никак не мог понять, что именно меня не устраивает! Наконец я написал реплику Стефано «А что если я не останусь, а тут же уеду!»

Леоне. Как-как?

Пьеро. А что если я не останусь, а тут же уеду?

Леоне. Хорошая реплика! Очень хорошая!

Пьеро. Да ничего в ней нет хорошего! Обычная банальная реплика, но она необходима! Она дает возможность неожиданного поворота реакции Джулианы, которая задает тональность всей сцены. Кстати, скажите Лунарди, чтобы он не двигался, когда произносит эту реплику. Он должен стоять и пристально смотреть на Джулиану.

Леоне. Я ему говорил, но режиссер считает…

Звонит телефон. Пьеро обрывает звонок.

Пьеро. Что режиссер считает? Что он считает? Он что, знает лучше автора? А вы что делаете на репетициях?!!! (Уходит в раздражении в левую дверь, через некоторое время возвращается) . Кто написал пьесу — вы или режиссер? Сегодня на репетиции скажите ему об этом четко и ясно!

Леоне. Сегодня вечером я на репетицию не пойду!

Повторяется звонок телефона, Пьеро обрывает его.

Пьеро. А какие это у вас дела?

Леоне. Ужин с представителями аграрных консорциумов!

Пьеро. Да плюньте вы на аграрные консорциумы! До премьеры осталось несколько дней! Кто-нибудь из нас должен постоянно присутствовать на репетициях!

Леоне. Идите вы!

Пьеро. Да я пойду! Но мне придется сидеть в конце зала, не имея возможности вмешаться и высказать свои замечания! Кстати, вы заставьте прислушиваться к вашему мнению, когда приглашают артистов даже на маленькие роли! Что это за актриса в роли Эльвиры!

Леоне. Нам пришлось ее взять, потому что она любовница сенатора Боррини!

Пьеро. Мне плевать на то, что она любовница сенатора Боррини! Какое мне до этого дело!

Леоне. Вам нет дела, а мне есть! Он попросил меня об одолжении, я не мог ему отказать! Я не могу рисковать выдвижением своей кандидатуры на предстоящих выборах из-за роли горничной, которая произносит всего несколько реплик, да и те не по делу!

Пьеро. Так вот! Вы должны для себя решить, кто вы — драматург или депутат! Эти две профессии между собой несовместимы!

Леоне. Вполне совместимы! Только не надо отдаваться им с такой страстью, как это делаете вы! Теперь я понимаю, почему вы ничего не добились в жизни! Во всяком случае, настал момент пересмотреть наши отношения! Я буду заниматься своей депутатской деятельностью, вы пишите свои комедии! (Уходит в левую дверь) .

Пьеро. Но почему?

Леоне (выходит, проходит в правую дверь) . Я был рад вам помочь преодолеть первые трудности, теперь вы убедились, что ваша драматургия публике нравится и по праву можете стать автором своих пьес. Я не имею в виду «Обезумевшую колокольню», она уже заявлена под моим именем и ее авторство мне придется признать, но на будущее…

Пьеро. Но это невозможно!

Леоне. Почему? Мы с вами не сиамские близнецы!

Пьеро. Я окажусь перед лицом прежних трудностей, перед опасностью, которую я не смогу преодолеть!

Леоне (выходит, идет к столу, берет телефонную трубку) . Перед какой опасностью? О чем вы, Дегани?

Пьеро. Если я рискну представить комедии под своим именем, все скажут, что я ваш подражатель! Это первое, что пытаются увидеть в произведениях молодого автора — у кого позаимствовал, кому пытался подражать!

Леоне. Я не подумал… А не могу я что-нибудь сделать…

Пьеро. Что сделать? Объявите во всеуслышанье, что ваши комедии написал я! Шутка.

Леоне. Глупая. Послушайте, я кажется, придумал. Я могу представить вас как своего ученика. Для виду, Дегани, не комплексуйте! Потом я перестаю писать комедии, а вы наоборот, выбрасываете на театральный рынок все свои двадцать семь новых сюжетов!

Пьеро. Не надо… Не надо… Пусть все продолжается так, как было раньше. Вы пользуетесь успехом, вас хвалят критики, вы получаете театральные премии, я получаю гонорары. Не все ли мне равно, что на афишах ваше имя, а не мое? И потом, хотите я признаюсь вам… Я боюсь…