Ноэл Кауард - Сенная лихорадка

Джудит (начиная расставлять цветы в вазе). Я вам говорила. Я вот уже много дней говорю только о Сэнди Тирелле. Я обожаю Сэнди Тирелла.

Саймон (возвращается к скамье и снова садится). Ты и словом о нем не обмолвилась.

Сорель. Кто этот Сэнди Тирелл, мама?

Джудит. Он просто душка — влюблен в меня по уши — ну не совсем в меня, в мой блестящий образ Великой Актрисы — но в лучах этой любви я чувствую себя так божественно уютно. Я его встретила у Норы Трент. (Подходит к столику за диваном.)

Сорель. Мама, не пора ли покончить с этими глупостями?

Джудит (вынимая все новые цветы из корзины). Сорель, что ты конкретно имеешь в виду под «этими глупостями»?

Сорель. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Джудит (кладет цветы и подходит к правому краю дивана). Уж не пытаешься ли ты меня критиковать?

Сорель. Никогда бы не подумала, что ты опустишься до того, чтобы поощрять глупых желторотых юнцов, по уши влюбленных в твое имя.

Джудит (возвращается к столику и берет в руки цветы). Возможно, ты права, но я никому не позволю так говорить — никому, кроме себя. Я надеялась, что у меня вырастет послушная дочь, а не вредная тетушка.

Сорель (перебираясь на левый край дивана). Просто это такой избитый трюк.

Джудит. Избитый трюк! Чепуха! А чем лучше история с твоим дипломатом?

Сорель. Ну, это несколько другое дело, мамочка, ты не находишь?

Джудит. Если тебе представляется, что, будучи энергичной инженю девятнадцати лет, ты обладаешь абсолютной монополией на все романтические приключения в этом мире, то моя прямая обязанность — развеять твои иллюзии.

Сорель. Но, мама…

Джудит (подходит к углу рояля, ближайшему к арьерсцене, берет с рояля пустую вазу, передает ее Саймону и начинает расставлять цветы). Право, после твоих слов можно подумать, что мне лет восемьдесят. Надо было вовремя услать тебя в пансион, говорила бы теперь, что ты моя младшая сестра.

Саймон. Это бы ни к чему не привело, мамочка. Все знают, что мы — твои дети.

Джудит. И надо же мне было так сглупить — нянчить вас прямо на глазах у фотографов. Так я и знала, что еще не раз пожалею об этом.

Саймон. По-моему, это глупо — стараться выглядеть моложе своих лет.

Джудит. Конечно, дорогой, в твоем возрасте это просто неприлично. (Закончив букет, ставит вазу на рояль и подходит к правому краю дивана.)

Сорель. Но, мамочка милая, пойми, ты сама себя унижаешь, выставляя напоказ юнцов-ухажеров.

Джудит. Никого я не выставляю напоказ — в жизни этого не делала. С точки зрения морали я всегда — или почти всегда — вела себя в высшей степени мило. А если флирт доставляет мне удовольствие, почему бы мне и не пофлиртовать немного?

Сорель. Но теперь флирт уже не должен доставлять тебе удовольствие.

Джудит. Знаешь, Сорель, ты, черт побери, с каждым днем становишься все более и более женственной.

Сорель. И я этим горжусь.

Джудит (садится на диван рядом с Сорель и целует ее). Ты прелесть, я тебя обожаю. А еще ты очень-очень хорошенькая, и я жутко к тебе ревную.

Сорель (обнимая ее). Правда ревнуешь, мамочка? Как это замечательно!

Джудит. Очень вас прошу, будьте милыми с Сэнди.

Сорель. Неужели он не может спать в «Домашнем Аду»?

Джудит. Деточка, он до ужаса спортивен, а эти паровые трубы высосут из него все жизненные соки.

Сорель. Из Ричарда они тоже высосут все соки.

Джудит. Да Ричард, скорее всего, даже не обратит на трубы внимания — он, наверное, привык к тропическим посольствам — знаешь, невыносимая жара, опахала и все такое.

Саймон. Сам-то он в любом случае окажется невыносимым.

Сорель. Саймон, твоя пресыщенность и замкнутость переходят всякие границы.

Саймон. Ничего подобного. Просто мне надоело любезничать с твоими друзьями мужского пола.

Сорель. С моими друзьями — как мужского пола, так и женского — ты всегда ведешь себя одинаково нахально.

Джудит. Не ссорьтесь, дети, не ссорьтесь.

Саймон (встает и выходит на центр). Как бы там ни было, Японская комната гораздо больше подходит для женщины, так что спать там должна женщина.

Джудит. Но я пообещала ее Сэнди — он без ума от всего японского.

Саймон. Вот и Мира тоже без ума!

Джудит. Мира!

Саймон. Мира Арундел. Я пригласил ее к нам на эти выходные.

Сорель. Какое свинство! Мог бы меня предупредить. Что теперь скажет Ричард?

Саймон. Несомненно, что-нибудь исключительно дипломатичное.

Джудит. Нет, это уж слишком! Саймон, ты же не имеешь в виду, что…

Саймон (подходя к Джудит — непреклонно). Нет, мамочка, имею. Я пригласил Миру к нам. Я имею на это полное право. Ты сама нас воспитала людьми свободомыслящими.

Джудит. Мира Арундел — это крайний предел свободомыслия, чтобы не сказать сильнее.

Саймон. Ты что, ее не любишь?

Джудит. Нет, милый, я ее на дух не выношу. Во-первых, она для тебя слишком стара, а во — вторых, она совершенно бесстыдно использует свою принадлежность к женскому полу в качестве наживки для крючка.

Саймон. Мама, ради Бога…

Джудит. И нечего дуться, дорогой. Ты прекрасно знаешь, что я ее не люблю, и именно поэтому ты сообщил мне о ее приезде только сейчас — когда уже поздно что-либо предпринять. Нет, ну какая наглость!

Сорель (величественно). Лично мне абсолютно безразлично, приедет Мира Арунлел или не приедет, я только боюсь, что она не очень понравится Ричарду.

Саймон. Или ты боишься, что она слишком понравится Ричарду.

Сорель. Последнее замечание прозвучало конфликтно и крайне глупо.

Джудит. Господи, Саймон, ну почему ты влюбляешься в самодовольных вампиров, а не в милых молоденьких девушек?

Саймон. Мира никакой не вампир и, вообще, кто сказал, что я в нее влюбился?

Сорель. Да Саймон по ней с ума сходит. Она к нему подмазывается и на все лады восхищается его рисунками.

Саймон (перегибаясь через Джудит, кричит на Сорель). Кто бы говорил! Только и ждешь, как бы подцепить на танцах какого-нибудь пожилого джентльмена!

Сорель (яростно — кричит в ответ). Никакой он не пожилой!

Джудит (простирает руки и делает брек; Саймон переходит на центр). Вы оба меня очень, очень расстроили. Я мечтала о чудесных тихих выходных, представляла, как бесхитростная любовь Сэнди согревает мое старое сердце — под настроение, а теперь весь дом перевернут вверх дном — еды на всех не хватит, в ванную комнату будут выстраиваться очереди — в общем, мука смертная, а не выходные! Лучше бы мне умереть!