Вадим Михайлин - Бобер, выдыхай! Заметки о советском анекдоте и об источниках анекдотической традиции

В ряде сюжетов попугай исполняет роль трикстера, не утрачивая главного свойства — неподвижности и способности к провокативному комментарию: Заходит мужик в зоомагазин. «У вас мыши есть? У меня, видите ли, удавчик…»

— «Вон, в углу, смотрите». Мужик то-оолько разворчивается, сверху голос: «Эй, мужик, а чего у тебя ширинка расстегнута?» Тот кругом, и тут же снова голос: «Мужик, а у тебя штаны на жопе дырявые, ты в курсе?» Тот рукой прикрывается, опять голос: «А как ты вообще дошел, у тебя же шнурки развязаны!» Мужик приседает, голос: «Ф-фуу, да ты еще и пернул…» Мужик пулей из магазина. Тишина. Потом из угла голос (исполнитель переходит на тоненький писк): «Иннокентий, с нас как обычно!»

Заходит дама в зоомагазин. Видит, на постаменте роскошная клетка, а в ней сидит серенький такой попугай, и к одной ноге красная ленточка привязана, а к другой — синяя. И ценник стоит — 500 рублей. Она спрашивает у продавца (исполнитель принимает манерную «барскую» интонацию): «Скажите, а почему этот попугай стоит такую невообразимую сумму? Он же совсем некрасивый. По-моему, клетка стоит дороже, чем сама птица». — «Что вы, гражданочка! Вы ошибаетесь! Это уникальная птица. Видите ленточки? Если вы потянете за красную, он будет говорить с вами по-английски, совершенно свободно. А если за синюю — то по-французски, и тоже совершенно свободно…» — «А если я потяну за обе сразу?» (Исполнитель поднимает глаза на воображаемого собеседника и произносит усталым тоном профессора, который вынужден по пятому разу объяснять закон Ома тупому семикласснику): «Тогда я ёбнусь с жердочки, дура».

Сам будучи природным манипулятором, анекдотический попугай не любит конкуренции и во всем склонен видеть чей-то умысел:

Взяли на круизный лайнер фокусника, пассажиров развлекать. Пока стояли, пустили его в салон репетировать. А в углу клетка с попугаем. Ну, попугай все фокусы подсмотрел. Потом вышли в море, в первый же вечер представление, фокусник трюки показывает, а попугай комментирует: «В рукаве». — «А это не та шляпа». — «А у коробки снизу дырка». — «А монетка в другой руке». И так каждый вечер. Пассажиры на фокусника ходить перестали, никому он не нужен. А тут вдруг шторм, корабль тонет. Утром плывет по морю доска — на одном конце фокусник, на другом — попугай. И смотрят друг на друга (исполнитель изображает взгляд, исполненный презрения и ненависти). Проходит два дня, на третий попугай говорит (исполнитель вздыхает и меняет выражение лица на примирительное): «Ладно, ладно, сдаюсь. Где корабль?»

В отличие от анекдотов про попугая, сюжеты о говорящей собаке — также весьма частотные — регулярно обыгрывают саму способность собаки к членораздельной речи. Фактически это наиболее «реалистичная» из анекдотических серий, поскольку само удивление по поводу необычайных свойств, скрытых в привычном спутнике человека, разрушает традиционную анекдотическую экстраполяцию едва ли не полностью и переносит момент контринтуитивности в обыденное «здесь и сейчас». Вариантов подобного обыгрывания множество — начиная с реалистических в самом прямом, литературоведческом смысле слова, поскольку в этой группе встречаются и сюжеты, паразитирующие на литературных текстах и контекстах, что в анекдоте бывает не часто. Нестандартной бывает даже конструкция этих анекдотов, как в случае с самым известным из них, так называемым «трехсерийным» анекдотом про Муму:

1. Плывут в лодке Герасим и Муму. Муму смотрит на него и говорит (исполнитель исподлобья смотрит на воображаемого Герасима. В этой репризе вообще половина успеха зависит от умения исполнителя играть не только интонациями, но и взглядом): «Сдается мне, Герасим, чего-то ты не договариваешь».

2. Бросил Герасим Муму в воду, уплыл, она барахтается. Идет по берегу сердобольный прохожий, глядит — собачка тонет. Ну, снял пальто, прыгнул в воду, вытащил ее, поставил на мостовую. Муму отряхивается и говорит (исполнитель изображает движение отряхивающейся собаки): «Спасибо тебе, мужик!» Прохожий (исполнитель вытаращивает глаза и изображает крайнюю степень удивления): «А-а-а, говорящая собака!» Муму (исполнитель вытаращивает глаза еще сильнее прежнего и изображает запредельную степень удивления): «А-а-а, говорящий мужик!»

3. Разобрались, что к чему, прохожий и говорит: «Да ты ж золотое дно! Слушай, мы с тобой сейчас в кабак пойдем и со всеми там поспорим, что ты говорящая. Идет?» — «Идет». Приходят в кабак, мужик с каждым на рубль поспорил, оборачивается к Муму: «Ну, скажи что-нибудь!» (Исполнитель делает деревянное лицо и смотрит в пустоту перед собой.) «Ну ты чего? Говори!» (исполнитель изображает на лице полную преданность хозяину и еще более полное непонимание того, чего он от собачки хочет). «Ну!» (исполнитель в панике вытаращивает глаза и прижимает голову). Ну, роздал мужик всем по рублю, выходят они из кабака, он ей и говорит: «Что ж ты, сука такая, делаешь? Я тебе жизнь спас, а ты меня в благодарность без гроша оставила! Кто ты есть после этого?» (Исполнитель вскидывает голову и изображает на лице деловое и максимально циничное выражение): «Мужик, ты не понял. Мы с тобой сюда завтра придем. И спорить будем уже по червонцу!» Случаются варианты абсолютно фантасмагорические:

Сидит мужик зимой на рыбалке у полыньи, рядом собачка — рыбку ждет.

Сидит, сидит, и вдруг вода водоворотом, из глубины поднимается корова, на рогах водоросли, глаза безумные и говорит: «Мужик, дай затянуться! (Исполнитель изображает медленное автоматическое движение рукой вперед, потом быстрый перехват сигареты и пару торопливых затяжек)’. Спасибо, мужик!» И ныряет. Мужик сидит (исполнитель расставляет руки в стороны и беспомощно переводит взгляд на собаку). Собака (исполнитель изображает недовольное выражение лица и такую же недовольную интонацию)’. «Ну что смотришь? Я сама охуела!»

Иногда умением говорить дело не ограничивается:

Встречаются два приятеля-собачника. Один говорит: «У меня псина — умница. Вечером домой приходит и так коротко, два раза — гав-гав. Ну чтобы никого не беспокоить. Я открываю, она заходит». — «А моя, когда приходит, вообще никогда не лает». — «Что, сидит и ждет, что ли?» (Исполнитель пожимает плечами): «А чего ей ждать, у нее свой ключ есть».

Выходит собака во двор. Смотрит, на соседнем участке соседская собака огород копает. Лопатой. «Жучка, ты чего? Офонарела?» Жучка разгибается (исполнитель отгоняет воображаемую муху и вытирает воображаемый пот с лица): «А началось с того, что я стала приносить им тапки».

Скребется ночью собака в дверь. Хозяин отворяет: «Ну что, падла? Опять нажралась?» — «Не, ваще ни в одном глазу!» — «А ну полай!» (Исполнитель пропевает рефрен из популярной песни Вячеслава Добрынина с интонациями Льва Лещенко, самого популярного из ее исполнителей [76]и ритмически поводит в такт плечами и руками, имитируя пластику очень пьяного человека)’. «Лай-лай / Ла-ла-ла-ла-лала-лалай…»