Мойша Шпиндэль - Таки еврэйский анекдот

Балкончики напротив.

Вечер.

— Твой пришел?

— Нет, чтоб он сдох, а твой?

— А мой пришел, чтоб он сдох рядом с твоим!

— Моня, я хочу поговорить с тобой о твоих родственниках!

— Да?!

— Моня, когда ты отдашь мне 200 долларов!?

— Знаете, Моня, с вашей Сарой спят все кому не захочется!

— И я их понимаю! Мне тоже не хочется… А шо делать?!

— Сара, что у вас в медальоне?

— Волосы моего мужа.

— Но ведь он еще жив!

— Таки жив, но волос уже давно нет.

— Смотрите-ка, вы сшили мне из одного отреза и костюм, и жилетку, а в Париже мне говорили, что на жилетку не хватит ткани, потому что я, дескать, крупный человек.

— Это вы в Париже — крупный человек, а у нас в Одессе вы — поц. Кепочку мерить будете?

Раневская обедала в ресторане и осталась недовольна и кухней, и обслуживанием.

— Позовите директора, — сказал она, расплатившись.

А когда тот пришел, предложила ему обняться.

— Что такое? — смутился тот.

— Обнимите меня, — повторила Фаина Георгиевна.

— Но зачем?

— На прощание. Больше вы меня здесь не увидите.

— Рабинович, вы когда-нибудь секс втроем пробовали?

— Нет, а что?

— А попробовать хотите? Тогда — бегом домой, может, еще успеете!

— Скажите, вы часом не с Винницы?

— Нет, я не с Винницы.

— О! Так мы с вами земляки!

— Это как так?

— Я тоже не с Винницы!

— Абрам! Ты поц! Ты такой поц, что, если бы был всемирный конкурс поцов, ты бы имел свое второе место!

— Сарочка! Но почему второе?!

— Потому что ты поц!

— Мойше, шо вы все время молчите?

— Шоб я в такой мороз руки с карманов вынимал?

Одесса. В окне старый еврей, подперев голову, наблюдает за прохожими:

— Жора! Таки вы куда?

— Ой, шо вы, нет! Я домой!

Объявление в американской газете: «Мистер и миссис Розенблюм имеют счастье сообщить о рождении своего сына, доктора Джонатана Розенблюма».

В еврейском ресторане. Клиент зовет официанта:

— Шломо, попробуй этот суп.

— Что вдруг? Это тот же суп, который вы всегда заказываете.

— Попробуй.

— Слушайте, когда я вам подавал плохой суп?

— Я тебе говорю: попробуй!

— Ну хорошо, уже я попробую… где ложка?

— О!

— Рабинович, вы с ума сошли! Зачем вы притащили в синагогу собаку!?

— Ребе, это не простая собака, она же умеет петь!

Собака запела. Ребе восхищенно:

— О, вэйзмир, она так поет, что может быть кантором в нашей синагоге!

— Ребе, я таки ей твержу то же самое. А она не хочет и слушать! Только зубным техником!

— Фридман, к сожалению, мы не можем повысить вам зарплату.

— Я и не прошу повысить. Но хотя бы чаще ее платить вы можете?!

— Послушайте, Циля! Такое горе! Мой Ромочка — голубой!

— Да?! Но он таки встречается с еврейским мальчиком?

В бане:

— Вы из Бердичева?

— А как вы узнали?

— Сразу видно — ажурная работа нашего раввина.

— Мадам Спектор, вы знаете, у мужа Фимочки вырезали гланды.

— Бедная девочка, она так хотела иметь детей.

Одесса. Старый еврей стоит, облокотившись на парапет, и смотрит на траурную процессию.

К нему подходит знакомый:

— Изя, ты что, тещу похоронил?

— Нет, жену.

— Тоже неплохо.

— Ой, ваш Абрамчик на лицо — вылитый папа!

— Это не страшно, был бы здоров!

Сара выглядывает с третьего этажа и спрашивает:

— Мадам Циперович, и где ви брали такой шуби и сколько за нее ви дали?

— Два…

— Шо два?

— Два раза…

— Сарочка! Вы сегодня просто прекрасно выглядите!

— Ха! Это я еще себя плохо чувствую!

Три еврея гуляют по кладбищу:

— Я хотел бы лечь в могилу рядом с Моисеем Зусманом. Он был таким великим поваром.

— А я хотел бы лечь в могилу рядом с ребе Снайпером. Он был таким раввином…

Третий, скромно:

— А я хотел бы лечь рядом с мадам Кац.

— Так она же, слава богу, жива…

— О!

— Хаим, одолжите 100 долларов!

— У кого же я здесь одолжу? Я же здесь никого не знаю!

Приходит еврей к раввину.

— Ребе, у меня проблема: сын ушел в христианство, крестился. Что делать?

— Ну я должен с Богом посоветоваться, приходи завтра.

Назавтра тот приходит, спрашивает, что сказал Бог.

Раввин отвечает:

— Бог говорит, у него те же проблемы.

Встречаются мулла, раввин и священник. Начали всякие религиозные разговоры вести, а под конец разговорились, и пошла речь о наболевшем, как деньги, собранные с прихожан, делить, сколько на ремонт церкви (синагоги, мечети) выделять, сколько себе на прожитье оставлять.

Мулла говорит:

— Я собираю все деньги, что принесли мне прихожане, рисую на земле круг, отхожу метра на два и бросаю деньги в круг. Что внутрь попадет, я Богу отдаю (на мечеть). Что снаружи остается, я себе на прожитье беру.

Священник вступает.

— Я тоже собираю все деньги и рисую на земле черту. Отхожу на пару метров и бросаю. Те деньги, что черту перелетают, я отдаю Богу, а остальные забираю.

Раввин говорит:

— Нет. Все это очень сложно. Я тоже собираю все деньги, но не рисую круг, не рисую черту. Я просто бросаю деньги вверх. Что Богу надо, он сам себе возьмет.

Стоят в Киеве около памятника Богдану Хмельницкому два киевлянина:

— Абрам, а кому это памятник?

— Это украинцам, Моня, — они тут когда-то жили!

Приезжает еврей в Нью-Йорк, заходит в ресторан и спрашивает у директора, где можно найти Сару. Тот указывает ему на девушку за стойкой бара. Абрам подходит к ней и говорит:

— Девушка, вы такая красивая, мне очень нравитесь, предлагаю вам 200 долларов.

Сара посмотрела — низенький, лысый, противный, но 200 долларов и в Нью-Йорке — деньги, и согласилась. На следующий день повторилось то же самое… На третий день, лежа в постели с Абрамом, Сара спрашивает:

— Скажите, а откуда вы такой богатый приехали в наш город?

— Из Иерусалима, — отвечает Абрам.

— Ой, да у меня же там тетя живет!

— Вот она и просила передать вам 600 долларов.

Однажды чукчи захотели породниться с евреями.

Приходят свататься.

— Однако, у вас дочка, у нас сын, хотим породниться с вами. Однако, юрта у вас старая, новую надо, — кладут на стол пятьдесят тысяч.

— Однако оленей у вас нет, много надо, — кладут еще пятьдесят тысяч.

— Однако дочка у вас бедно одета, богато надо, — еще пятьдесят тысяч.

Старый еврей говорит своей жене: