Олег Батлук - Исповедь старого молодожена [сборник litres]

И вот тогда я понял, о чем песня Бутусова «Дыхание».

Никакая это не чушь. Это песня про семью.

– Ой, мне такой странный сон приснился… – говорит жена.

– Погоди, погоди, – перебиваю я, – а мне знаешь, какой странный, полная хтонь. Скачу я на рыжем коне, ветер в лицо, облака летят, как на быстрой перемотке, вдруг конь на скаку поворачивает ко мне голову, и я вижу, что это Джигурда, ну, понимаешь, перед от Джигурды, а зад от коня, типа кентавр, и голова Джигурды говорит мне своим фирменным хриплым голосом: «А ну, слезай с моей жопы, придурок!» Я аж подпрыгнул во сне и проснулся.

– А в моем сне козлик почему-то бодал котика… – заканчивает свой рассказ жена.

Теперь мы всю жизнь будем жить с этим. Не с ее козликом, бодающим котика. А с моим Джигурдой-кентавром, естественно.

Самые тяжелые семейные кризисы – из-за метеоритов. Из-за того, что прилетает в вашу размеренную семейную жизнь из ниоткуда, словно из космоса. Из-за того, что всегда таилось в недрах одного из вас, но до поры пряталось по ту сторону солнца. Обычно это что-то громадное, огнедышащее и опаляющее. У жертвы такого открытия неминуемо возникает ощущение, что он впустил в свою душу незнакомца. Образ метеорита, возможно, не очень понятен. Точнее это можно назвать форс-мажором. Еще точнее – чертом из табакерки. А уж совсем точно – модным нынче термином «черный лебедь».

Однажды такой черный лебедь случился и со мной.

Жена моя, скромная девушка, на шумной вечеринке позволила себе, на мой взгляд, лишнего. Подсел к ней один. Там было много разных людей, большинство их них не знали друг друга. Он, конечно, не подозревал, что моя жена не свободна.

Коснулся губами ее уха, что-то шепча. Она не отстранилась. Положил руку на ее колено. Рука не была убрана. Несколько наших друзей, присутствовавших там, стояли с квадратными глазами. Наконец жена о чем-то проворковала ему, сверкнув взглядом с чертовщинкой и слегка наклонившись навстречу, так что они чуть не поцеловались.

По дороге домой, вцепившись в руль, я не сказал ей ни слова. Фонарные столбы выворачивали чугунные шеи, тревожно глядя нам вслед…

Жену незначительно оправдывало только то обстоятельство, что все это случилось во сне. В моем.

На ночь я съел три куска торта и две куриные ножки. А мне от переедания всегда подобное снится.

Но, повторюсь, это незначительное оправдание. Жена все-равно виновата. Нельзя так себя вести. Тем более в мужнином сне.

В моем возрасте эротические сны – редкость.

А тут вдруг приснилось. Видимо, соленого поел на ночь. Это как-то связано: Эрос и селедка в винном соусе.

Я мысленно уселся в кресло, чтобы смотреть эротический сон, как в кинотеатре. То есть я даже внутри собственного сна не верю в свое счастье и полагаю, что эротика произойдет с кем-то другим, а я лишь зритель. Однако довольно быстро выяснилось, что на этот раз в главной роли именно я.

Снилась мне роскошная девушка, мечта Кролика Роджера. В смысле – вылитая Джессика Рэббит, только живая, не мультипликационная. Это хорошо, что не мультипликационная, не хватало еще, чтобы сорокалетнему мужику эротика в виде мультфильмов снилась. Я щипал себя за все места, по-прежнему не веря. Было больно, как не во сне, но я не проснулся.

Батюшки, думаю, жена же рядом лежит. Как же это…

«Сон, придурок, сооооон», – пыталось докричаться до меня мое просроченное либидо.

Ладно, успокаивал я себя, наверняка еще долгая прелюдия будет, все эти дешевые мизансцены про «почини мне кран» или «почисти мой бассейн», как в нехороших фильмах, – я еще успею придумать план побега.

А Джессика, стерва, возьми да и заговори со мной человеческим голосом.

– Ступай, – говорит, – красавчик, в ванную, а я сейчас приду.

Как же это в ванную, хотелось возразить Джессике, там ведь жена с вечера белье в тазу замочила…

В этом месте моему либидо, видимо, все-таки удалось договориться с подсознанием, и сон перемотали немного вперед.

И вот я уже в ванной. Интересно, о чем человек думает в такую минуту, правда? Ведь это сон, вседозволенность, фантазия, пиршество безнаказанного порока. Неповторимое мгновение! Через канализацию, может, уйти – это то, о чем подумал я.

На всякий случай я включил воду. Чтобы Джессика ничего не заподозрила.

А сам, конечно, не стал раздеваться, нет-нет. Даже верхнюю пуговицу на рубашке обратно застегнул. Постоял еще немного – и запер дверь в ванную изнутри. Для надежности.

Последнее, что я запомнил, была прыгающая ручка двери, которую Джессика отчаянно пыталась открыть с той стороны…

Я проснулся.

Снаружи перед запертой дверью нашей спальни шумел Артем, дергая ручку в надежде попасть к родителям.

Жена мирно спала рядом, не подозревая, что у нее из-под носа только что чуть не увели целого мужа.

Вот она, супружеская верность. Уровень – джедай.

Девушка, которая в ночь с 8 на 9 июля приходила ко мне во сне и разделась, а я случайно проснулся – я буду ждать вас каждую среду в 20:00 возле памятника Пушкину. Чтобы мы узнали друг друга, я надену ту же пижаму с паровозиками, а вы, пожалуйста, не забудьте свой костюм медсестры и высокие сапоги.

Жена выгнала меня из нашей спальни на диван в гостиную. Ей, видите ли, не понравились мои предсмертные хрипы, как она назвала мой храп, и то временный, спровоцированный простудой. Не могла немного потерпеть, полежать пару ночей с открытыми глазами.

Я моментально придумал план мести. Что подарить жене на 8 марта, я до мая не могу придумать, а вот насчет мести в браках старше пяти лет быстро соображается. По сравнению с мужем, изгнанным из супружеской постели, медведь-шатун – сущий ребенок.

Я вспомнил знаменитую пословицу «на новом месте – приснись жених невесте», блаженно растянулся на диване и затаился в ожидании своей новой невесты, с которой мы вместе от души отомстим жене в моем сне.

Я заснул, и мне приснился Анатолий Вассерман. Анатолий был в своем харизматичном жилете с тремя тысячами карманов, только почему-то одетом на голый торс. Я и в обычном-то его виде не большой поклонник Анатолия, а в такой конфигурации он оказался для меня и вовсе непереносим. В холодном поту я проснулся.

Пока я панически соображал, есть ли у Фрейда в «Толковании сновидений» что-нибудь про Вассермана, я заснул вторично. Видимо, психика не смогла долго бодрствовать после увиденного.

Мне снова приснился Анатолий Вассерман. Только на этот раз я, уменьшенный раз в пятьдесят, сидел в нагрудном кармане его жилета. Как если бы Анатолий был моим Гулливером, а я его лилипутом.